Дальними маршрутами
Шрифт:
Экипаж смельчаков повторил атаку, хотя Баукину стоило больших усилий на малой высоте, по существу, на одном моторе разворачивать машину и удерживать ее на боевом курсе. Гитлеровские моряки, почуяв для себя опасность, прекратили преследование наших судов и, продолжая отстреливаться от бомбардировщика, стали уходить в открытое море. И только тогда, когда было совершенно ясно, что фашисты убрались восвояси, Баукин взял курс в сторону аэродрома.
Самолет все больше и больше разворачивало в правую сторону. Левый мотор стал сильно перегреваться. Командир зорко следил за прибором, показывающим температуру головок цилиндров. Он чувствовал,
– До аэродрома осталось всего двадцать минут полета, - словно угадывая мысли командира, сказал Ижутов.
Вскоре под плоскостью промелькнули барашки прибоя, россыпь гальки на берегу, камни, низкорослый кустарник.
– Еще восемь - десять минут, - спокойно информировал штурман.
– Добро, - отозвался летчик, - садиться будем с ходу.
И Баукин мастерски приземлил машину на аэродроме. Когда мы узнали подробности полета, бросились поздравлять Алексея Ивановича, его друзей с успехом.
В боях с врагами Родины летчик Баукин вернул свое доброе имя. Коммунисты полка восстановили Алексея Ивановича в партии, оказали ему во всем полное доверие. Когда начальник политотдела вручил Баукину новый партийный билет, Алексей Иванович бережно вынул из кармана обложку для партийного документа.
– Что это у вас такое?
– поинтересовался начальник политотдела.
– Да так… Обложка. Я ее сохранил, товарищ полковник, - смущенно ответил Баукин.
– Хотя я и был исключен из партии, но в сердце своем все время считал себя коммунистом.
Затем Баукина назначили командиром отряда. И надо сказать, он стал воевать с еще большим усердием. Много сил и старания отдавал обучению своих подчиненных. Иногда казалось, что Алексей Иванович работал круглые сутки: сам готовил экипажи к полетам на задания, задолго [153] до вылета успевал проверить готовность материальной части и вооружения других кораблей.
Много раз Алексей Иванович и его питомцы побывали над городами и промышленными центрами Восточной Пруссии. Как-то в один из осенних дней сорок второго года в часть поступил приказ - бомбить военно-промышленные объекты Кенигсберга. После общей подготовки Баукин собрал свой экипаж. Разложили карты, графики - толкуют, договариваются о согласованных действиях.
Прямо со взлета бомбардировщики легли на заданный курс. Баукин взлетел с летчиками второй эскадрильи. Линию фронта прошли на средней высоте. Летели долго. И вдруг штурман сообщил: «Пруссия. Скоро цель».
Через несколько минут острый луч прожектора охватил самолет Баукина. Тотчас же к нему пристроились с десяток других. И сразу послышалась барабанная дробь осколков по фюзеляжу. Летчик стал маневрировать вправо, влево. Бросил взгляд вниз, а там уже полыхают пожары. «Значит, наши уже поработали», - подумал Баукин. Вскоре сбросил бомбы и Ижутов. Они угодили в склады железнодорожного узла. Поднялся столб огня.
– Молодец, Ижутов!
– кричит летчик.
Резко маневрируя, Баукин уходит от прожекторов и берет курс в сторону родной земли. У него превосходное настроение.
Возвращаясь с задания, экипаж неожиданно встретился с врагом. Ночь была темная-претемная. Вдруг штурман Ижутов увидел в районе Пскова зажженный ночной старт и на круге - немецкие самолеты.
– Командир, - сказал Ижутов, - справа по курсу стартовые огни. Фашисты, видно, с задания возвращаются. Вот бы штурмануть!
– Вижу, - отозвался Баукин.
– Надо что-то сделать. Ижутов с волнением спросил:
– Алексей Иванович, что это вы надумали?
– Так, маленький фейерверк устроим.
Развернувшись, летчик круто повел самолет к земле.
Вот уже отчетливо виден старт, идущий на посадку «юнкерс». Баукин зажег бортовые огни и стал пристраиваться к находящемуся на круге вражескому бомбардировщику. И когда противник был совсем рядом, он приказал штурману и стрелку-радисту:
– По стервятнику - огонь! [154]
Через несколько секунд «юнкерс», объятый пламенем, повалился на землю. На аэродроме, конечно, поднялась паника, выключили стартовые огни. Баукин как ни в чем не бывало продолжал лететь по кругу. Вскоре он пристроился ко второму бомбардировщику, дал возможность отличиться стрелку-радисту. Тот выпустил длинную очередь и промахнулся. Фашист шарахнулся в сторону, стал давать ракеты - зеленую и белую: я, мол, свой. Баукин тогда приказал штурману:
– Приготовь зеленую и белую ракеты!
Внизу догадались - в воздухе творится что-то неладное. Зажгли посадочные прожекторы. Баукин не унимается и кричит Ижутову:
– Ракеты!
И тут же он повел самолет в направлении старта. Быстро приближается земля - пятьдесят, тридцать, двадцать метров.
– Огонь из всех пулеметов!
– командует летчик.
Бомбардировщик сильно затрясло, когда затрещали пулеметы, полетели вниз разноцветные трассы пуль.
– Вот теперь довольно!
– бодрым голосом сказал Баукин.
Выключив бортовые огни, летчик уверенно, с набором высоты, повел свой бомбардировщик на восток.
Десятки раз побывал экипаж Баукина над городами Восточной Пруссии, сбросил огромное количество бомб. И всегда, когда Баукин готовился к очередному дальнему полету, он непрестанно говорил товарищам:
– Доберусь до Берлина во что бы то ни стало!
Но не пришлось Алексею Баукину бомбить фашистскую столицу. В сорок третьем году наши экипажи получили задание произвести удар по порту Гданьск. Стена многослойных сплошных облаков встретила летчиков в пути. Большинство свернули с курса, отбомбились по запасной цели. Отдельные экипажи прорвались к Гданьску. Баукин сумел преодолеть облачность, но не смог пройти сильную противовоздушную оборону порта Гданьск. Он погиб в бою, как настоящий воин-коммунист.
– Вот так воевал с врагами Алексей Иванович Баукин, - закончил свой рассказ подполковник Трехин.
– Вот это летчик! Такому не жалко и Героя дать, - вырвалось у Андрея Штанько.
– Да, он и стал им. Алексею Баукину было присвоено [155] звание Героя Советского Союза посмертно, - заключил беседу замполит.
* * *
На следующий день мы готовились к полету и ждали возвращения разведчика погоды. Судя по метеорологической обстановке, сложившейся в районе аэродрома, думалось, что вылет не состоится. Хотя дождь и прекратился, но небо по-прежнему было окутано низкой десятибалльной облачностью. Однако искорка надежды не покидала летные экипажи. Будучи еще под впечатлением вчерашнего рассказа командира о подвигах Алексея Баукина, все мы рвались в воздух на боевое задание. К этому нас обязывала и создавшаяся наземная обстановка.