Дама червей
Шрифт:
Рина повернулась на бок и прижала к груди подушку, Наволочка была мягкой и прохладной — безжизненно-прохладной.
Было время, она спала, прижимаясь к мужчине, делясь своим теплом, впитывая его тепло. Она ласкала и обнимала сына и девочку-малышку, и ее затапливала волна удивительной нежности. А теперь она поглаживает всего лишь подушку.
Рина крепко зажмурилась, но ничего не помогало.
Накатило чувство безнадежности и одиночества. И еще — тоска по мужской ласке.
Пол — так и полоснуло по сердцу. Сама мысль о ком-то другом — предательство по отношению к нему. Но, как ни тяжело это признавать, славно было бы заснуть,
Рина еще крепче вцепилась в подушку. Чувствовалось, как судно, ходко продвигающееся вперед, покачивается на волнах. Вроде бы это должно успокаивать. А на самом деле волнение моря только усиливает бурю, бушующую в сознании. Может, шторм надвигается, рассеянно подумала Рина. Ну что же, она от души надеялась, что кое-кого из танцоров смоет волной и он навсегда исчезнет во тьме.
Рина машинально прижала палец ко рту. Все еще ощущается прикосновение его губ. Да и тело не забыло его сильные руки, его мускулистую грудь, всю его мужскую стать.
Рина негромко застонала и повернулась на другой бок. Чего уж тут спорить, равнодушной он ее не оставил, огонь в крови зажег, вызвал чувство, которое, думалось, вновь уж не испытать. Да только не тот это мужчина, совсем не тот.
А почему, собственно, спросила себя Рина. Потому что она все еще считает его виновным в том, что случилось? Или потому что боится собственных чувств — на тот случай, если все-таки решит простить. А может, прощать не за что? Может, он действительно сделал все, что от него зависело.
Рине не хотелось слишком углубляться в эти мысли, прикидывать, что да как. Проще выстроить стену и убедить себя в том, что он ей не по душе.
А вообще-то, если посмотреть объективно, именно такой ей и нужен: привлекательный, зрелый, разумный мужчина, с которым неплохо бы затеять небольшой роман. А стало быть — вернуться к жизни. Да, для такой интрижки он, наверное, был бы незаменим. Мужчина, который не ищет — и не требует взамен — глубокой привязанности. В конце концов, у Уэллена за последние полтора года было не менее десятка женщин, и, как все говорят, непродолжительные романы эти протекали легко и безбурно.
Почему же сейчас он ведет себя столь необычно? Ощущение такое, словно неопытный мальчишка гоняется за дичью. Но если так, то ведь вокруг хватает других, весьма очаровательных объектов. В чем же дело?
Он хочет отпущения грехов, неожиданно подумала Рина. Она вспомнила его лицо там, на палубе. Вспомнила, как оно исказилось от боли и ярости и как он прямо-таки вышел из себя, словно сказал ей больше, чем говорил кому бы то ни было раньше. Может, этим все и объясняется? Может, именно поэтому он решил покорить ее, чего бы то ни стоило? И тем же объясняются и его слова — либо полюбишь, либо будешь презирать?
— Так вот, конгрессмен Уэллен, я презираю вас, — яростно выкрикнула Рина, впечатав кулак в подушку. — И чтобы убедиться в этом, не надо ждать конца путешествия.
Ой ли?
Рина была совершенно не способна разобраться в собственных чувствах. А в мыслях у нее вообще царил полный хаос.
Она резко повернулась на спину и снова, машинально вцепившись пальцами в простыню, крепко зажмурилась. А он где-то там танцует, наверняка с Джоан Кендрик.
С неотразимой мисс Земное Тяготение. С прекрасной блондинкой, юной и стройной.
Теперь Рина повернулась на живот. Ну а ей-то что за дело до этой красавицы? Она ведь сама отправила к ней Уэллена и при этом ничуть не покривила душой. Но теперь ей представились эти двое. Уэллен со своими угольно-черными с поволокой глазами, способными превращаться то в гранит, то в облачное небо, сквозь которое весело и вызывающе пробиваются острые солнечные лучи. И эти глаза поглядывают сверху на изящную золотистую головку мисс Кендрик. А мисс Кендрик встречает взгляд Кила и прижимается к его сильному, мускулистому телу. Рина так и видела его руки, крупные, натруженные, но очень ухоженные руки, покоящиеся на осиной талии девушки…
— Проклятие! — Рина соскочила со своей узкой кровати и, вцепившись пальцами в волосы, всмотрелась в светящийся циферблат будильника. Больше двух ночи. Вот уже три часа как она не может заснуть.
Она резко сдернула с себя ночную рубашку и принялась нашаривать в шкафу джинсы и майку. Встреться ей сейчас кто-нибудь из шикарно одетых пассажиров яхты, никто бы не узнал в ней Даму Червей, но в данный момент Рине хотелось только одного: заскочить в одну из гостиных и отыскать там немного коньяка — нет, не немного, лучше побольше, а главное, покрепче. Надо расслабиться, а то ведь так вовек не заснуть. Между тем завтра они целый день проведут на якоре у Кэт-Айленд, и, стало быть, дел у нее будет по горло — не только блэкджек, но и всевозможные встречи, светские и деловые, что заранее запланировал Доналд Флэгерти. И Бог знает, когда все это закончится, так что, вполне вероятно, предстоит еще одна бессонная ночь.
По пути Рине никто не встретился. Старая яхта тихо покачивалась на волнах. Наверное, красиво сейчас наверху, где ветер надувает белые паруса. Пожалуй, стоит потом подняться. Рина заколебалась. В какую из гостиных направиться? С коллегами встречаться совсем не хотелось. Быстро обдумав все варианты, Рина облегченно вздохнула и улыбнулась. «Пещера пирата», располагавшаяся прямо под прогулочной палубой, должно быть, уже закрыта. Она первой открывается, первой и закрывается.
Ускорив шаги, Рина направилась к центральной лестнице. Вокруг по-прежнему никого не видно. Кое-кто, наверное, еще не спит — то ли в казино ищет удачи, то ли танцует. Но большинство явно в постели, предвкушают завтрашнее купание и солнечные ванны. Дневная смена спит, ночная, конечно, работает. Но если повезет, можно остаться незамеченной.
Несколько мгновений спустя Рина оказалась у входа в большой дубовый зал, где когда-то стояли весы. Увидев, что дверь не заперта, она с облегчением вздохнула и бесшумно вошла внутрь.
Лунный свет, струившийся сквозь переплеты старинных рам, придавал залу немного таинственный вид. Он действительно напоминал пиратское убежище — на деревянных панелях стен развешаны скрещенные мечи, в тарелках, на которых укреплены установленные в центре каждого столика подсвечники, лежат позолоченные монеты, напоминающие формой половинки восьмерок. Рина быстро прошла к бару и обогнула стойку. Иногда она заменяла бармена, так что даже в полутьме могла сказать, что где стоит. Водка, джин, ром, виски, сладкий вермут, сухой вермут, коньяк. Да только коньяка-то как раз на месте и нет. Она принялась вглядываться попристальнее, как вдруг в комнате неожиданно раздался голос: