Дама непреклонного возраста
Шрифт:
Зинаида уже совсем было собралась влезть в пальто, как в ее комнату беспардонно забарабанили, и на пороге показалась рассерженная подруга Нюра с горящими, гневными глазами.
– Наконец-то! Отловила тебя! – с порога швырнула она крохотную сумочку прямо в кресло. – Не получилось у тебя, дорогая, прятаться от меня всю жизнь. И не получится! Я пришла подавать на тебя в суд! Слушай, прям так в горле пересохло… Хоть чаю налей, что ли?
Нюрка, не церемонясь, как была – в сапогах – завалилась на диван и откинула на подушку голову:
– Вот не знаю только, куда именно подавать. На телевидение,
– Фиг тебе, а не сто тысяч. Я и с судом не отдам, сразу предупреждаю, – обозлилась Зинаида. – И вообще – чего развалилась-то? Сумки тут свои раскидала… Мне на работу нужно, собирайся давай, в другое время валяться придешь, ущербная.
– Никуда я отсюда не двинусь, так и запомни. И ущерб заплатишь! – дрыгнула ногой в сапоге Нюрка и устроилась поудобнее. И вдруг вскочила. – А вздумаешь уйти – вот! – В руках подруги блеснули маленькие маникюрные ножницы с кривыми лезвиями. – Сейчас как зацеплю, и прощай колготки. Куда ж ты тогда с голыми ногами… Ой, у тебя брюки… Ну и ладно, значит в брюках дырку сделаю.
У Зинаиды потемнело в глазах. Не так много у нее было приличных вещей, чтобы их дырками украшать.
– Только попробуй, – зашипела она. – Я этими же ножницами в твоей голове дыру простригу. Чего, спрашиваю, завалилась?
Нюрка поднялась и возмущенно заморгала крашеными скудными ресничками:
– Она еще спрашивает! Я к тебе из-за Плюха. Я с тобой, как с подругой, поделилась своими планами семейными, а ты вероломно моего жениха захватила, да еще и не рада моему визиту! Отдавай сто семнадцать тысяч!
– Фигу! – яростно рявкнула Зинаида и притихла, соображая. Сообразила и выдала: – Если ты поднатужишься, то вспомнишь, что на Плюха я тебя натолкнула. А ты мне судом грозишь…
И тут Зинаида подумала: сейчас они разругаются с Нюркой насмерть, та, конечно же, кинется на нее… Нет, победит Корытская, это ясно, но пару клоков волос Нюрка выдернуть успеет. И еще она покарябает лицо. Не себе, конечно, а Зинаиде. И куда потом такая красивая Корытская пойдет? Да к тому же, завтра показ! Нет, с Нюркой сейчас надо по-другому…
Зинаида опустилась рядом с ней на диван, опечалилась лицом и дружелюбно обняла подругу:
– Нюра, ты успокойся, я ж понимаю, ты богом обижена, но…
– Это я богом обижена?! – взвилась Нюрка, пытаясь выкрутиться из дружеского объятия. – Да я…
– Но… Да не брыкайся ты! – кончалось терпение Зинаиды. – Я для тебя такого чела отыскала! Просто мармеладный Джо!
Нюрка перестала дрыгаться и медленно зашамкала еще перекошенным ртом:
– Кого… кого ты мне отыскала?
– Короче, мужик – супер! – закатила глаза под лоб Зина. – Красивый, богатый, еще и поет! Вот каждый раз, как заходит в бар, так и орет, паразит! Арии воет, садюга. Нет, но с другой стороны, не матерные ведь частушки, правда? Ты с ним на театрах экономить будешь. Это я – бескультурье темное, а ты ж у нас эстетка! Тебе он – в самый раз. Пианину ему купишь. Да чего там! Вечером его вой прослушаешь, и на всю ночь он
Нюрка уже смущенно теребила подол коротюсенькой юбчонки, а по ее щечкам расплывался конфузливый румянец.
– Ну… хорошо, только… я бы и с Плюхом хотела… Опера, оно, конечно, неплохо, но… пусть и тот будет, а то я, так сказать, за моральный ущерб с тебя… сто семнадцать пятьсот…
– Плюх?! – встала Зинаида в позу скульптуры «Девушка с веслом». – Нюра, я тебя не понимаю. Ты! Такая тонкая натура! Такая ранимая душа! На тебя плюнь, и сразу душевный ущерб в сто семнадцать тысяч…
– Нет, – быстренько поправила Нюрка. – Если плюнуть, то в сто пятьдесят четыре тысячи.
– Тем более! Значит, ты душевно еще ущербнее. А кто такой Плюх? Хирург! Почти мясник!
Нюра маялась. Зинаида не стала вникать в сердечные колебания подруги, а попросту повела даму из комнаты.
– Короче, так, – толкала она ее в спину. – Сейчас мне некогда, я тебе вечером позвоню. Я думаю, наш богатенький крикун, этот Соловей-разбойник, уже ждет не дождется, когда состоится ваша встреча. А с колготками ты хорошо придумала… – вспомнила она угрозу ножницами.
– Ой! – обрадованно защебетала Нюрка, пытаясь повернуть назад. – Это меня знакомая научила. Она говорит – не отстанешь от моего мужика…
– Все, Нюра, пора и честь знать! – захлопнула за подругой дверь Зинаида и спешно принялась натягивать сапоги.
Из-за Нюрки она потеряла около часа! И это в такой ответственный день!
Поймав такси, Зинаида уже через двадцать минут была возле знакомого здания театра.
Корытская направилась сразу в кабинет директрисы.
– Можно? – робко сунула она голову в щелку.
– Нет, Зинаида Ивановна, не сейчас, мне совсем некогда, – не отрываясь от бумаг, пробормотала Ивская.
– Придется потерпеть, – пропыхтела Зинаида, протискиваясь в кабинет.
– Нет-нет-нет! – нервно замахала руками Елена Сергеевна. – У меня на счету каждая минута. Да что там минута – каждая секунда на вес золота! Зайдите в другой раз, я рада буду с вами пообщаться.
– Ну, насчет радости я не обещаю… – странно проговорила посетительница. – Что ж, не хотите по доброй воле, придется мне… ваши колготки… покромсать…
Прямо на глазах взвинченной Елены Сергеевны Ивской Зинаида опустилась на четвереньки и направилась к ее ногам.
– Уий! – по-поросячьи взвизгнула Ивская и запрыгнула на кресло. – Что вы такое выдумали? Немедленно поднимитесь!
– Ни за что! – проговорила Корытская и нанесла первую рану директорским колготкам.
На клетчатом рисунке тут же образовалась внушительная брешь.
– Ну вот, а сейчас поговорим спокойно, – уселась довольная Зинаида за стол. – Теперь вы все равно никуда отсюда не выйдете. Не станете же вы носиться по театру в таком возмутительном виде – с дырявыми колготками? Придется выслушать мои наработки по убийству Софьи Филипповны.