Дама непреклонного возраста
Шрифт:
Зинаида молчала. Она была разбита наголову. И ей, черт возьми, это было приятно. Правда, не давала покоя одна маленькая деталь.
– Елена Сергевна, – задумчиво пролепетала она, тоскливо пялясь на сухую ветку за окном. – А вы теперь меня уже никогда не назначите менеджером с окладом в две тысячи долларов?
Елена задумалась, но очень ненадолго.
– На испытательном сроке одну платить буду, идет? Но только к работе приступите, когда расследование до конца доведете. При новой должности некогда будет посторонними делами заниматься, а я не люблю, когда начатое на полдороге бросают.
Зинаида
– Что это вы там строчите?
– А? Да так, конспектирую, чего вы не любите, не обращайте внимания, – любезно объяснила Зинаида.
– Ну, тогда еще припишите: «Директор ненавидит лизоблюдов!» Написали? – криво усмехнулась Ивская.
Зинаида скомкала листочек и дерзко взглянула на директрису:
– Я их тоже терпеть не могу.
Едва Зинаида вышла из кабинета, как ее чуть не смела Вероника Моткова. Девчонка опрокинула Зинаиду на диванчик – их в холле стояло множество – и прошипела:
– Прям, еле дождалась! Вы там кружева плели, что ли? Ваще! Меня уже полчаса ждут, а я никак к Ивской попасть не могу, блин! Тоже мне – денег не надо, дай языком почесать!
Девчонка нырнула в кабинет, а Зинаида так и осталась сидеть на диванчике. Нет, какие-то нестыковки все время остаются. С одной стороны, Ивской и в самом деле не было резона убивать Софью Филипповну. Зачем какие-то сложности, если Рудина сама навязывала свои деньги? А с другой… Кто-то же старушку убил! И этот кто-то из театра! Не зря ведь ей, как и Вадиму, сделали надпись. А кстати, зачем Ивской делать надпись? А затем… затем… Черт, никак не соединяется!
Зинаида мотнула головой, смешала все мысли в кучу и пошла навестить Татьяну.
Та металась по бару с какими-то коробками, а возле нее крутились два молодца в синих комбинезонах.
– Ой, зачем вы тут-то все загрузили? – кричала Татьяна на парней, уперев руки в бока. – Хватайте и тащите вон! Ой, Зинка! А ты тут как?
Зинаида села на высокий стульчик и со стоном попросила:
– Воды! Только скорее…
Татьяна быстренько открыла кран, наполнила полный стакан и протянула подруге:
– Пей и докладывай, что нового. А у меня…
– Знаешь, Тань, ты сама пей эту хлорку, – отодвинула стакан Зинаида. – Неужели нарзана жалко? Или еще лучше – налила бы тоника с мартини…
Татьяна весело засуетилась и налила в стакан шипящего тоника. Потом добавила каплю мартини, потом облокотилась на стойку и заиграла глазами.
– А у меня хорошие вести, – лукаво покачала она головой. – Вчера вечером мой бывший позвонил. Идиот! Представь, оказывается, Вадька у него проживает! Он мне вчера как позвонил, как сказал, я чуть трубкой ему по голове не съездила!
– Как это? – вяло соображала Зинаида. – Он же там, а ты у себя…
– Вот поэтому и не съездила, – хохотнула Татьяна. – Нет, ты подумай, парень столько времени у отца отсиживается, а батюшка не мог догадаться матери позвонить, чтобы она с ума не сходила. Ну не сволочь?
После капли мартини мыслила Зинаида и вовсе тяжко.
– Кто? Сволочь-то кто?
– О-о-ой, – весело покачала головой Татьяна. – Тебе домой надо. И баиньки. Завтра у нас показ, надо выглядеть, как королева. Знаешь, у нас тут такая
Дома Зинаиду встретила печальная, как породистый бассетхаунд, Юля.
– Зинаид Иванна, вам мужчина звонил, весь телефон оборвал.
– Какой мужчина? – насторожилась Зинаида и даже разуваться бросила.
– Ой, можно подумать, у вас их рота! – фыркнула Юлька. – Этот, который по ошибке к вам затесался, Игнатий Олегович! И знаете…
Девчонка замялась. У Зинаиды сегодня выдался денек, как высоковольтная линия, – из одних напряжений. Сначала Нюрочка нервы трепала, потом Ивскую надо было расколоть, Татьяна еще новостями огорошила, и дома Зинаида не в состоянии была приглядываться к квартирантке. Она прошла к себе в комнату, и… нет, удивляться у нее уже не было сил. А удивиться стоило бы: на подоконниках, на столике и даже на серванте стояли зажженные свечи и источали теплый, успокоительный аромат. Так и потянуло от него в сон. Но вместе с хозяйкой в комнату просочилась и Юлька.
– Вы знаете, – пискнула вдруг девчонка со слезами в голосе. – Мне кажется, этот Игнатий вам наставляет рога. Или бросить вас хочет.
– Вот я так и думала… Юлька, это ты свечей понатыкала? По Плюху, что ли? – швыркнула носом Зинаида. – Да и правда, на фига мне рога? Подожди, а с чего ты взяла, что бросить?
Юлька быстренько утерла нос рукавом и с готовностью поведала о своих соображениях:
– Понимаете, звонит он, значит, да? А сам так волнуется, волнуется… Я прям через трубку слышу, как кряхтит. А потом уже, когда я в последний раз сказала, что вас нет, он мне и говорит: «Передай Зинаиде Ивановне, когда придет, что я звонил, и… постарайся что-нибудь придумать, чтобы Зинаида Ивановна из дома не выходила. Не надо ей сегодня по улицам шататься». Вот я и подумала: боится, наверное, что вы его с кем-то встретите.
Голова Зинаиды становилась с каждой минутой тяжелее, веки слипались. Больше всего ей хотелось принять ванну и плюхнуться в свежую постель. Хотя в ванну уже не хотелось.
– Юлька, а почему это свечи как-то… коптят, – еле двигала языком Зинаида. – И еще пахнут чем-то… Убить меня решила?
– Ой, ну вы как скажете – убить! – возмутилась Юлька. – Просто это свечки специальные: вы нанюхаетесь и спать захотите. Так ведь Игнатий Олегович же попросил что-нибудь придумать!
– Дура ты, Юля. Я и без свечек… затуши немедленно…
Больше Зинаида ничего сказать не смогла – она рухнула на подушку и сладко всхрапнула.
– А мне чего… мне и затушить нетрудно… – пожала плечами Юлька.
Она деловито завела будильник на половину седьмого утра, поставила его под самое ухо Зинаиды и побежала к Игорьку рассказывать, как быстро отключилась хозяйка.
Утром Зинаида вскочила с ругательствами на устах от оглушительного звона. Обычно она ставила будильник на стол, а тут какой-то умник сунул его чуть не в ухо. Стрелки показывали половину седьмого, и Зинаида ругнулась еще раз.