Дама Пик

Мах Макс

– Это мой единоутробный брат, дорогая, - улыбнулся Август.
– Вы же помните, наверное, я вам о нем рассказывал.

– Ах, да!
– "томный" взгляд, плавное движение веером.
– Простите, Август! Я такая рассеянная... Познакомите нас?

Вопрос прозвучал тогда, когда они прошли уже "по инерции" половину расстояния, отделяющего их от дивана.

– Все, что пожелаете, белисима!

– Герцогиня, дамы!
– легкий поклон в сторону женщин Конти, - Граф!
– еще одна ироничная улыбка, - разрешите представить вам мою спутницу. Теа д'Агарис графиня Консуэнская. Графиня...

Он быстро перечислил титулы

и имена, оставив за скобками лишь "золотых" мальчиков, имен которых никогда не знал. По мере того, как он представлял друг другу присутствующих, старая герцогиня Конти бледнела лицом, а выцветшие с годами зрачки ее глаз расширялись. Ее реакция сначала озадачила Августа, но потом - буквально на последних словах представления - он вспомнил, что герцогиня родила сына, правящего ныне герцога Конти, в весьма зрелом возрасте. Об этом до сих пор рассказывали в обществе, подчеркивая, что шестьдесят лет назад она была такой красавицей, что покойный герцог Конти без колебаний женился на женщине, которой по непроверенным слухам самой было уже под шестьдесят, и новоиспеченная герцогиня сумела даже родить ему сына.

"Шестьдесят и шестьдесят - это сто двадцать...
– сообразил Август.
– Она колдунья, хотя об этом никто никогда не говорил!"

Колдунье - если Алисия действительно колдунья - могло быть и сто двадцать и сто пятьдесят лет, ведь колдуны живут долго, и, значит, она могла лично знать, ну или, по крайней мере, помнить настоящую Теа д'Агарис.

"Ах, как неудачно!" - Август был неприятно удивлен, но в следующее мгновение выяснилось, что удивляться можно и "приятно".

– Я помню тебя, девочка, - сказала вдруг Теа, раскрывая и снова закрывая веер, - ты приезжала ко мне в замок с отцом... Как же его звали?
– щелкнула она пальцами левой руки, словно пыталась вспомнить.

– Маркиз де Сан-Суси, миледи!
– встала и поклонилась ей старая герцогиня.
– Я Алисия, дочь маркиза.

Голос старухи дрожал, а по виску, смывая пудру, катилась капля пота.

"В точку!
– пораженно признал Август.
– Но откуда об этом может знать Теа?!"

– Точно, милая!
– улыбнулась, между тем, Теа.
– Я так рада тебя видеть! Ты, наверное, единственная, кто помнит меня не такой молодой.

– У нас есть ваш портрет, графиня, - выхрипела совершенно дезориентированная герцогиня Конти, - на нем вы так же молоды, как сейчас. Но... но как это возможно?!

– Все благодаря моему дорогому Августу, - короткий взгляд на Августа и теплая улыбка.
– Таких колдунов, как он, Алисия, в наше время не было, да и сейчас нет. Он такой один!

Сказанное упало, как обрушившаяся скала. Даже гром вызванного ее падением камнепада почудился.

– Что здесь происходит?
– ожил наконец братец Райк.

Вернике-лис еще не понял, и это было в его стиле. Думал он куда медленнее, чем играл в мяч.

– О, ничего такого, о чем вам стоило бы беспокоиться, ваша "светлость"!
– ухмыльнулся довольный развитием событий Август.

– Не забывайся, братец!
– оскалился Ренар.
– Ты теперь никто, а я граф де Ламар!

Это было неумно с его стороны. Недальновидно. Однако наличие хитрости и коварства не гарантируют наличие ума.

– Еще слово, и я вызову тебя на дуэль, - не теряя самообладания, покровительственно улыбнулся Август.
– Просто для справки, Август бывший граф де Ламар - действительно никто, но вот Август Агд де Сан-Северо кавалер де ла Аури - это кто-то, кто может вызвать тебя на поединок, потому что имеет право. И я не тот человек, Райк, который стал бы называться не принадлежащим мне именем. Надеюсь это-то ты знаешь?

– Кавалер?
– нахмурился его бывший младший брат.
– С каких пор ублюдок получил право называться кавалером?

– Тупица, не правда ли, герцогиня?
– безмятежно спросила Теа все еще стоящую перед ней старую герцогиню.
– Предполагаешь отдать за такого свою внучку?

Август заметил, что Теа последовательно обращается к старухе на "ты", дожимая ту до последней стадии прострации.

– Я, - попыталась ответить герцогиня, - я...

– Перестаньте себя позорить, граф!
– неожиданно вступила в разговор юная Барбара. Она была похожа на куклу, но куклой, судя по всему, не была.
– Ваш брат благородный человек, вы должны бы это знать лучше меня!

Слава юности! Возможно, Барбара Конти была действительно тайно влюблена в Августа или, может быть, просто ему симпатизировала. А возможно, ее раздражал именно Райк. Но, в любом случае, сказанное ею было оскорбительно, в особенности, потому что было сказано юной девушкой и в абсолютно неоскорбительной форме.

Райк побледнел. Наверное, слово за слово и случился бы скандал, который пришлось бы решать ударом шпаги. И не то, чтобы у Августа дрогнет рука, он уже не считал Вернике-лиса братом, да и перед родителями после всего с ним случившегося никаких моральных обязательств не имел. Он для них никто, но и они для него тоже. Другое дело, что ему это было уже не нужно. Даже если бы случилось невозможное, и отец - бывший отец, - захотел бы вернуть ему титул, Август не принял бы. А убивать кавалера де Базома ему было противно. Грязное дело. Нечистоплотное даже для темного колдуна. Как-то так.

Однако разговор на этом и закончился, - во всяком случае, на данный момент продолжения не последовало, - потому что к Августу подошел один из герольдов короля и передал настоятельное приглашение его величества Максимилиана III проследовать к трону. Король желал видеть Августа и графиню Консуэнтскую– герольд так и назвал Теа, графиня Консуэнтская, - и "обменяться с ними мнением по ряду животрепещущих вопросов". Что ж, воля монарха была выражена недвусмысленно. И ведь королям не отказывают, не правда ли?

***

Разговор состоялся не у трона, а в Зеркальной гостиной - комнате, расположенной сразу позади тронного зала. Август и Теа прошли туда на глазах у множества гостей вслед за королем и его ближайшими советниками, вызвав своим неожиданным появлением неровный гул голосов, перекрывший даже звуки музыки. Потом...

Потом все рассаживались. Король сел в кресло, заменившее ему трон, остальные, молчаливые и в большинстве своем несколько растерянные, разместились на стульях, выставленных полукругом в нескольких метрах от импровизированного трона. Пока устраивались, молчали. В присутствии короля, произносить мысли вслух не хотелось, да и вообще, лучше было подождать развития событий. Кто его знает, куда нынче ветер дует!