Дама Пик
Шрифт:
Он засмеялся и добавил:
– А ты и не замечал даже. Значит, я хороший шпион. Ты ведь так ее называл?
Знахарь кивнул, не зная, что и сказать.
– Ты не мучайся, не соображай там ничего так судорожно, не надо. Я сам тебе все расскажу. Наташа доверяла мне, и я знаю о тебе почти все, кроме той информации, которую ты сам тщательно скрываешь от всех. Я, например, знаю, что у тебя где-то здесь какие-то сокровища, а какие именно и где – мне неизвестно. Наташа мне этого не говорила. Все твои телодвижения мне отлично известны, и во многих из них я принимал участие. Кокаин для дяди Пашиной братвы в Египте – моя работа. Н у… Еще я лично вклеивал в Библию инструкцию по использованию ракетного ранца.
Знахарь удивленно вскинулся и уставился на довольного такой реакцией Костю.
– Еще много чего было, но сейчас это не важно. Главное, что ты уже не будешь выхватывать из штанов пушку. Так ведь?
– Да, пожалуй, – медленно ответил Знахарь, понимая, что только что он чуть было не совершил невероятную глупость.
– А ведь ты был готов завалить всех нас, как капитан Флинт на Острове Сокровищ. Правда?
Знахарь сам до последней минуты старался не думать об этом, но другого выхода у него не было, и он понимал, что бывшие федералы, знающие о сокровище мурзы Казанского, ему совсем не нужны и даже смертельно опасны.
Он нахмурился и спокойно вытащил из кармана «Беретту».
Посмотрев на пистолет, а потом на Костю, он сказал:
– Расскажи мне подробно, что сказала тебе Наташа об этой поездке сюда.
– А рассказывать особенно нечего. Она позвонила мне и сказала, чтобы я взял двух ребят, но таких, чтобы не переживать за них в случае чего, и подтягивался в Казань. А когда я спросил ее, что у тебя здесь за дела, она засмеялась и ответила, что дела, как всегда, – миллионные. А про то, что дело пахнет кладом, я догадался уже здесь.
Знахарь держал в руке пистолет и молчал, глядя в песок.
Наконец он поднял на Костю холодный взгляд и спросил:
– Ты один?
– Да, я один, – ответил Костя, – я вообще детдомовский. А сейчас – ни жены, ни семьи, ни детей, ни друзей. Короче говоря – один в полном смысле этого слова.
– Теперь ты будешь со мной, – сказал Знахарь и решительно поставил «Беретту» на предохранитель, – я не убил тебя только потому, что ты по большому счету ничего не знаешь о моих делах.
– Я это понял, – сдержанно ответил Костя.
– Вот и хорошо, – сказал Знахарь вставая и беря две сумки и одну из лопат, – бери остальное и пошли. Нам нужно успеть ввести Алене вакцину, иначе мне придется попросить тебя, чтобы ты меня пристрелил.
– Не придется, – сказал Костя, вешая на себя оставшиеся сумки, – а какая вакцина нужна?
– Противостолбнячная сыворотка. Этот ублюдок вкатил девчонке такую толпу бацилл, что их хватило бы на целый полк.
Знахарь взглянул на часы и сказал:
– У нас осталось не больше четырнадцати часов. Потом может быть поздно. Надо спешить.
Костя кивнул, и они быстро зашагали по песку прочь от того места, где полтора часа назад гремели выстрелы и лилась кровь.
Огромное красное солнце опускалось в далекий лес на противоположном берегу Волги, и от него по воде протянулась ослепительная золотая дорожка, оканчивавшаяся у ног сидевшей на берегу девушки.
В руках у девушки был вороненый дробовик «Моссберг», но она забыла о нем. Ее мысли растворялись в плавящемся золоте солнечного отражения, которое тонуло в глубоком синем небе, опрокинувшемся в воду.
Заканчивался жаркий летний день.
Эпилог
На крыше одного из высоких старых зданий в самом центре Города располагался летний ресторан. Панорама, открывавшаяся перед его посетителями, была, как и говорилось в рекламе этого заведения, величественной и располагала к размышлениям о славном прошлом и неясном будущем Города.
За одним из столиков, который стоял с краю, рядом с каменной балюстрадой, огораживавшей плоскую крышу здания, сидели четверо молодых мужчин. Один из них был одет в летний холщовый костюм и белоснежную сорочку, имел при себе тросточку, а на его ногах красовались дорогие потертые штиблеты из крокодиловой кожи. Завершала портрет черная шелковая повязка, пересекавшая его загорелое, чисто выбритое лицо.
Троих других никак нельзя было назвать опорой нации.
Одеты они были аккуратно, но как-то уныло. На всех троих в этот жаркий летний вечер были черные брюки, черные ботинки с квадратными носами и темные рубашки. Короткие стрижки и маловыразительные лица с помятыми носами и ушами намекали на то, что от этих ребят нужно держаться подальше. А недобрые угрожающие взгляды, которые они по привычке бросали по сторонам, лишь подтверждали это.
– Так ты мне объясни, Знахарь, – сказал один из них, продолжая непростой разговор, который шел уже около получаса, – у тебя-то какой интерес во всем этом деле?
Знахарь повертел в руке пустую бутылку из-под пива «Грольш», и рядом со столиком тут же появился официант, который почтительно заменил пустую бутылку на полную. Знахарь кивнул, и официант исчез.
Налив себе пива, Знахарь с наслаждением приложился к высокому стакану и только после этого посмотрел на Ганса, ожидавшего ответа на этот непростой вопрос.
Пять дней назад двери «Крестов» неохотно распахнулись, и беспредельщик Ганс, сидевший под следствием по обвинению в вульгарном тупом бандитизме, вышел на свободу. Свобода эта была относительной, потому что вышел он под подписку о невыезде, но встретивший его на «Джипе» человек Знахаря, представившийся Костей, сказал, что это все ерунда, за все заплачено и дело будет закрыто в ближайшее же время.
Ганс был безмерно благодарен Знахарю, но выразить эту благодарность лично смог только через пять дней, когда ему сообщили, что Знахарь ждет его в ресторане на крыше одного старинного дома. Кроме приглашения на эту встречу ему передали, что он может взять с собой двух своих наиболее надежных людей. Ганс с радостью согласился, и рандеву произошло в назначенное время, в назначенном месте и к общему удовольствию.
Ганс понимал, что за такую непростую услугу, которой являлось освобождение из «Крестов», придется заплатить, но это не тяготило его. То, на что он рассчитывал, исходя из полунамеков, полученных от Знахаря еще в камере, вполне его устраивало и полностью совпадало с его собственными планами и убеждениями.