Дама с простудой в сердце
Шрифт:
Одно дело — деликатное ухаживание, другое — постель и мужские потребности. Кира и Шестопал понимали друг друга и сошлись на постели. Уже позже Кира начала втягивать Саула Яковлевича в свою паутину, и ему пришлось принимать участие в ее играх. Для Шестопала все интриги Киры казались увлекательным развлечением, и он с удовольствием ей потакал. Важно то, что их, кроме постели и интриг, ничего не связывало, они оставались свободными от взаимных обязательств. Но сегодняшний разговор Шестопалу не понравился. Когда дела касались его капиталов и личности, тут он мог превратиться в жесткого и бескомпромиссного мстителя.
Кто-то
Шестопал расплылся, как медуза, на большей части огромной кровати и, заложив ладони за голову, любовался шикарной грудью своей любовницы. В свои тридцать пять Кира ухитрилась сохранить тело и кожу двадцатилетней девушки. Не будь она первостепенной стервой и потаскухой, он бы сделал ей предложение. Но Саул хотел иметь порядочную жену и кучу детей. Ему стукнуло тридцать шесть, он не следил за собой, зарос жиром, ему пора уже было прекращать растрачивать жизнь на проституток и коллекционирование денег. Пришло время подумать о семье и наследниках.
— Вот что, милый, — начала Кира, — ты должен будешь сделать для мне одно одолжение.
— По-моему, я только этим и занимаюсь.
— Мелочи. Я говорю о серьезном одолжении.
— В чем же оно заключается?
— В один прекрасный момент ты откроешь мне частный сейф в своем банке. Тот, на который я тебе укажу. Сколько их у тебя?
— Больше двух тысяч. Решила ограбить мой банк? Веселенькое предложение. Банкиру предлагают ограбить его банк. До этого даже современные сценаристы не додумались. В кино только стреляют и захватывают все силой.
— И правильно делают. А как еще развлекать публику? Философией? Времена Агаты Кристи прошли. В стране идет война прямо на улицах. Вот ее и отражают в кино. Если ты раньше смотрел новости по телевидению и узнавал, сколько зерна положил колхоз в закрома родины и сколько стали дала домна, какое количество угля добыли донбасские шахтеры, то сейчас ты об этом ничего не знаешь. Зато тебе известно, скольких человек пристрелили в городе и какой политик скинул с кресла конкурента. Народ требует хлеба и зрелищ. Мы недалеко ушли от древних цивилизаций.
— Любишь ты философствовать. Я требую зрелищ и прошу продолжить сценарий с ограблением моего банка при моей же помощи.
— Сейф оформлен на подставное лицо. Номера ячейки я пока не знаю. Мое любопытство показалось бы Додику подозрительным. Рано или поздно, но он сам назовет мне номер сейфа. Для этого у меня есть кое-какие лекарства, развязывающие людям язык во сне. Что касается кода и ключей, то ведь банкир может вскрыть любой сейф в своем банке. Хотя бы для эвакуации в случае пожара.
— Опять ты философствуешь. Да, я могу вскрыть сейф. Но никогда этого не сделаю.
— Даже ради меня?
— Ни при каких обстоятельствах.
— А зря. Там лежат украденные у тебя картины. Шесть подлинников Репина. А у тебя висят копии.
— Врешь! — Шестопал приподнялся на локтях…
— Не дергайся, дорогуша. Ты получишь свои подлинники и еще парочку раритетов в качестве компенсации. Но из моих рук. И не сейчас, а через годик-полтора, когда там наберется солидная коллекция. Я убедила До-дика хранить сворованные им подлинники в твоем банке. Ему идея очень понравилась. Скоро туда лягут бесценные полотна Федотова. Это не сейф, а Клондайк. Он пополняется. Если раньше Додик продавал подлинники перекупщикам, то теперь он нашел окно на границе, может обходиться без посредников и вывезти полотна в любой конец света. Сейчас рано его трогать. Пусть набивает свой железный мешок бесценными шедеврами. А когда наступит час «икс», Додик сыграет в ящик. Вот тогда ты мне и откроешь сейф. Кроме Репина, я дам тебе еще три картины на выбор, кроме Федотова. Остальное мое. И считай, что твоя коллекция обогатилась миллиона на два долларов. Хоть у тебя хватает и своих миллионов, но тут тебе палец о палец ударить не придется. Ну как, хороши проценты за аренду?
Шестопал откинулся на подушку и уставился в потолок.
— Значит, Добронравов аферист?
— Не то слово. Он гений! Почему бы нам не воспользоваться его талантом? Пусть из кожи вон лезет, потеет, рискует, крутится белкой в колесе, но всю свою добычу он так или иначе в нашу кормушку принесет, как кот задушенную мышь к порогу хозяина.
— И давно ты его подсиживаешь?
— Восемь лет. И еще столько же готова терпеть этого урода, чтобы один раз разрубить узел и всю оставшуюся жизнь ни о чем не думать. Найти себе настоящего мужика и быть ни от кого не зависимой. Хватит мне в подстилках ходить. Пришло время брать, а не отдавать. Слишком быстро проходит жизнь. Я свое отработала, пора Додику со мной расплатиться за восемь лет пользования.
— Ты же готова еще столько же терпеть!
— Он уже не хочет больше терпеть. Но жадность не дает возможности остановиться. Ждет крупного куша, чтобы уйти в отрыв. Ему же пятьдесят три. Не забывай об этом.
— С тобой уйти в отрыв?
— Разумеется. Только делиться со мной он не намерен. Думает, что я преданная ему собачка и всю жизнь буду за кусок колбасы перед ним на задних лапках ходить. Пусть думает. Он же гений. Вокруг него только дураки живут. Мы не будем ему мешать так думать. Продолжай раскланиваться и лебезить, а я свою роль буду играть, как прежде. Только бы он ничего не заподозрил.
— Выходит, ты умнее его?
— Исключено. Умнее его я людей не встречала. Просто его острый аналитический ум засыпает при виде меня. Мои уловки и хитрости — примитив против его глобального мышления. Ничего не поделаешь, ему Богом дано. Другое дело, повернуть такую глыбу в свою сторону и заставить ее работать на себя. Вот в чем задача, а не в уничтожении тщедушного стареющего адвокатишки. А ты сразу на ноги вскакиваешь и за дубину хватаешься. Привык силой брать. Забудь свои старые московские привычки, когда ходил с бейсбольной битой по Покровке и брал дань с лотошников. Так и не поумнел с тех пор.
Шестопал расплылся в улыбке.
— А ты помнишь те времена? Ты еще студенточкой была, а я шпаной московской. Лихо погуляли. Много воды утекло с тех славных годочков.
— Жаль, что ты не стал мудрее. Только мешки долларами набил, а в остальном — таким же остался.
— Это ты зря. Ума хватило и лондонский колледж осилить. В Питер чистенький приехал. Прошлого моего здесь никто, кроме тебя, не знает. Теперь женюсь.
— Породу улучшить хочешь. Княжескую внучку откопал. Золушка бедненькая и несчастненькая.