Дамби - не гад!
Шрифт:
Только я вспомнил о письмах, как в кабинете появился Ниппи с целой охапкой, поглядев на которую, Малфой засобирался домой.
– Ты законопроект со своими поправками когда пришлешь?
– поинтересовался я, когда в камине вспыхнуло изумрудное пламя.
– Заседание Визенгамота не за горами!
– Сразу, как только закончу его составлять, - подняв с пола чемоданы, Люциус тяжело вздохнул.
– Признаю, господин директор, я погорячился с критикой. Получив от вас разрешение на любые изменения, я словно сопливый юнец кинулся создавать документ с ноля. Мечтал сделать его идеальным, воплотить в нем все свои желания, осуществить старые планы. Но вскоре обнаружил,
– Думай, - кивнул я.
– Это очень полезное занятие. Только про интересующую меня информацию не забудь.
– Не забуду!
– пообещал Малфой и шагнул в камин.
Забрав у эльфа корреспонденцию, я наградил того каплей силы (ей богу, словно от сердца оторвал!) и приступил к изучению. Как и ожидалось, большинство писем были от новых преподавателей и содержали списки учебников. Также нашлось сообщение от сестры Стомпа с просьбой принять в школу двух учеников. Понимая, что сроки горят, я отодвинул в дальний уголок мысли о мягкой подушке и принялся за бумажную работу. Француженке выслал письменное согласие и типовые контракты на обучение для иностранцев. Списки проанализировал, убрал явно лишнее (далеко не все родители могут приобрести своим чадам несколько десятков недешевых учебных пособий, да и библиотеке Хогвартса незачем простаивать без дела!) и расписал на отдельные листки для каждой группы.
В самый разгар работы верный Ниппи, уже простивший своего хозяина за утренний случай наглого воровства энергии, доставил традиционный завтрак, который я умял с огромным аппетитом. А когда со списками было покончено, принялся за составление письма для Митенспелл. Помня прошлые неудачи, я подробно описал свое видение новой дисциплины и вежливо поинтересовался, согласна ли Эльза стать первой в магической Англии преподавательницей искусствоведения, согласна ли воспитывать в подрастающем поколении волшебников умение чувствовать красоту окружающего мира и выражать ее с помощью разнообразных художественных средств, включая волшебство. Перечитав написанное, я подумал, что немного перестарался с высокопарностью, но переписывать уже не стал. Для творческой натуры сойдет!
Вручив запечатанные конверты домовику с приказом отправить, я хотел было растянуться на диванчике и вдремнуть часиков 'надцать', но тут открылась дверь, и в кабинет осторожно заглянула помятая и очень смущенная МакГонагалл.
– Доброе утро, Минни!
– бодро поприветствовал я анимага.
Профессор поморщилась и хрипло отозвалась:
– Доброе? Что-то я в этом сомневаюсь... Альбус, ты не мог бы объяснить, как я умудрилась оказаться в твоей постели? Голая.
– А ты что, ничего не помнишь?
– удивился я.
Странно, вчера кошечка была далека от агрегатного состояния, которое сапожники называют 'пьян в стельку'. Или экспериментальные напитки на магических травах имеют интересный побочный эффект, по мощности сравнимый с обливиэйтом? Занятно!
– Ну-у, я помню твой разнос, помню свои извинения, помню, как мы с Помоной, выпив все вино, приступили к дегустации ее настойки на каких-то зеленых почках... А дальше - темнота. Неужели, я отключилась прямо в кабинете у Спраут? Боже, какой позор!
Минерва закрыла лицо руками и опустила на диван свои прелестные 'девяносто'. Гаденько ухмыльнувшись, я попытался приободрить маявшуюся похмельем женщину:
– Не переживай, Минни! Насколько мне известно, от Помоны ты ушла на своих ногах.
– И направилась к тебе?
– с опаской предположила МакГонагалл.
– Именно!
– А-а... что потом?
– Потом ты отчиталась о проделанной работе и восстановлении дружеских отношений с Помоной, подробно объяснила, из-за чего вообще набросилась на коллегу с голословными обвинениями, а на закуску призналась мне в любви.
Поначалу воспрявшая духом анимаг снова закрыла лицо руками и жалобно застонала. Наблюдая за ее страданиями, я поймал себя на мысли, что продолжать издевательства мне уже не очень-то и хочется. Желание повеселиться за чужой счет медленно сдавало позиции пробудившемуся в душе сочувствию к бедняжке.
– Прости, Альбус! Мне так стыдно... Я сожалею, что вчера тебе пришлось выслушивать весь тот бред, который я несла... Это все настойка Спраут! Она сделала меня абсолютно невменяемой!
– Хм, забавно... Мне в тот момент ты показалась вполне здравомыслящей особой. Ты смогла аргументированно доказать свою точку зрения и оказалась настолько убедительной, что мне ничего не оставалось, кроме как ответить на твои чувства.
– О, нет...
– простонала наливающаяся краской стыда Минерва.
– О, да!
– возразил я.
– Во всяком случае, ты была совсем не против, когда после жарких поцелуев мы переместились в кровать. Ты была очень даже 'за', когда я освобождал твое тело от одежды, покрывая его ласками...
– Хватит, Альбус!
– взмолилась профессор.
– Прошу тебя!
– Терпение, Минни! Я почти закончил! Так вот, когда я во всех подробностях изучил все соблазнительные выпуклости и вогнутости твоего организма и уже был готов перейти к самому главному, сплетясь с тобой воедино во всепоглощающем танце неистовой страсти... ты взяла и уснула.
МакГонагалл подняла на меня свои глазки, очаровательно выпученные в непритворном изумлении.
– Да-да, самым наглым образом уснула, бросив своего неудовлетворенного начальника в такой ответственный момент!
– подтвердил я.
– Ну и кто ты после этого?
У профессора заалел даже нос.
– Я... прости...
– выдавила женщина, отводя от меня взгляд.
Тяжело вздохнув, я трансфигурировал попавшийся под руку чистый листок в граненый стакан, подсунул его под клюв наблюдавшему за спектаклем фениксу и скорчил просительную рожицу. Фоукс повторил мой вздох, но все же сжалился и капнул в тару пару своих слезинок. Воспользовавшись 'агуаменти', я разбавил их водой, подошел к МакГонагал и вручил ей получившийся 'антипохмелин'. Маявшаяся сушняком Минни в мгновение ока опустошила стакан и сразу почувствовала себя лучше. Это чувство было настолько сильным, что смогло пробить брешь в монолитной стене стыда и раскаяния. И я перешел к финальному акту пьесы:
– Ладно, шутки в сторону! Минерва, если не умеешь пить - не пей. Или хотя бы знай свою норму. Ты - преподаватель Хогвартса и в любое время дня и ночи должна быть примером для подражания. Вчера тебе повезло, свидетелями непотребного поведения заслуженного мастера трансфигурации стали только мы с Фоуксом. А если бы ты попалась на глаза какому-нибудь журналисту типа Риты Скиттер? Представляешь, какими заголовками пестрил бы свежий выпуск 'Ежедневного пророка'? 'Лучшая школа Англии - рассадник алкоголизма!', 'Преподаватели Хогвартса - профессионалы или запойные пьяницы?', 'Стремительное повышение градуса образования английских волшебников'... и это я даже не старался!