Дамби - не гад!
Шрифт:
* * *
– Ну почему так долго?
– обеспокоенно протянул Ирвин, уставившись на закрытую дверь операционной.
– Может, что-то пошло не так?
Порядком устав от его переживаний, я недовольно приказал:
– Успокойся! Ты же образованный человек, должен понимать всю сложность процесса. И сядь уже! У меня в глазах рябит от мельтешения.
Катнер послушался, присев на простенький пластиковый стульчик рядом со мной. Однако своей цели мужик добился - по его примеру я тоже начал нервничать. Предполагаемый срок окончания операции минул четверть часа назад. Возможно, повлияло
– Мне надо было остаться с ней!
– мрачно заявил Ирвин.
– Ага, конечно!
– ехидно парировал я.
– И сейчас ты бы действовал на нервы не мне, а доктору Вулфу. Хирург непременно обрадовался бы твоему нытью!
– Но Люсиль нужна моя поддержка!
Эмоции Катнера достигли настолько высокого уровня, что я понял, еще немного - и он попытается выломать дверь операционной. И это несмотря на принятое по моей просьбе успокоительное. С трудом отказавшись от соблазнительной идеи приласкать коллегу оглушающим, я воскликнул:
– Да возьми же, наконец, себя в руки! Смотреть противно!
– Я просто боюсь, что ничего не получится, - попытался оправдаться Ирвин.
– Все получится! Там находится Помфри, в кармане которой полно сильнодействующих препаратов. Даже если Вулф не справится со своей задачей, Люсиль будет здорова. Это я тебе гарантирую, поскольку зелье восстановления тканей варил лично.
– А если...
– Никаких 'если'! Ирвин, я ведь давал тебе почитать нашу с Поппи статью про магию веры, так почему же ты отказываешься следовать изложенным в ней предписаниям? Сейчас ты можешь помочь Люсиль лишь одним способом - поверить, что с ней все будет хорошо. А вместо этого я уже добрых полчаса наблюдаю, как ты себя накручиваешь. Ты волшебник, вот и воздействуй на реальность своей волей и искренней верой!
'А не то я прямо сейчас тебя вырублю!' - добавил я уже мысленно.
Это сработало. Катнер замер на стуле, прикрыв глаза. Я не тешил себя напрасными иллюзиями - спокойствие продлится не больше десяти минут, а потом Ирвин опять примется ходить взад-вперед перед закрытой дверью. Уверен, будь мы героями какого-нибудь медицинского сериальчика, то не мариновались бы в коридоре, а наблюдали бы за операцией с удобного 'мостика', отгороженного стеклом во всю стену. Но реальность сурова, а обычная съемная квартира исключала возможность присутствия лишних людей. Сейчас в приспособленной под операционную комнате находились лишь погруженная в сон пациентка, Поппи с Вулфом и эксперты из МКМ, задачей которых было убедиться в работоспособности моего метода.
Внезапно дверь распахнулась. Появившаяся на пороге целительница оглядела вскочившего мужчину, на лице которого застыла отчаянная надежда, и устало улыбнулась:
– Все прошло нормально. Возникли сложности с соединением некоторых нервов, но их удалось преодолеть... Да, Люсиль уже в сознании, так что можешь идти к ней!
Метнувшийся в комнату Ирвин едва не снес колдомедика с ног. Подивившись его прыти, я поинтересовался:
– Слезы пригодились?
– Нет, - успокоила меня Поппи.
– Обошлись стандартным набором зелий, помноженных на психологическую накачку сразу после пробуждения.
– Но я что-то не заметил признаков магического выброса.
– А их и не было. Все поглотилось телом Люсиль, закрепив успех операции.
Ну и прекрасно! Данный момент был самой слабой частью моего плана. Ведь если бы пессимистические прогнозы оправдались, и донорский материал отказался бы приживаться, шансы на положительный результат второй попытки были бы неотличимы от ноля. И никакие бы средства не помогли, поскольку девушка сама не верила бы в успех. А теперь она стала примером, на который впоследствии будут ориентироваться другие. Героиней-первопроходцем, по чьим следам пойдет толпа волшебников, нуждающихся в восстановлении здоровья.
– Спасибо, Поппи!
– я сочно поцеловал в щечку женщину, неотразимую внешность который был не в силах испортить даже перепачканный в крови больничный халат.
– Мне-то за что?
– удивилась целительница.
– Это все Эрик! Он сегодня произвел поистине неизгладимое впечатление на наших гостей.
Я понимал, что Помфри прибедняется, желая увеличить заслуги своего напарника, коллеги, единомышленника и любимого мужчины, который хоть и не обладал способностями к магии, но испытывал к колдомедику самые теплые чувства. И Поппи понимала, что я это понимаю, но все равно перестраховывалась, желая получить уверенность в том, что никто из комиссии не станет оспаривать право Вулфа на дальнейшее сотрудничество с магами. Ага, пусть только попробуют, я им такую веселую жизнь устрою, что мало не покажется!
Услышав рыдания, я заглянул в комнату и увидел, как сидевшая на медицинском столе Бекиндейл... вернее, уже год как Катнер, плачет от счастья на груди Ирвина, крепко обнимая супруга обеими руками...
* * *
Тихий звон колокольчика отвлек меня от изучения зарплатной ведомости. Спустя несколько секунд дверь кабинета распахнулась, впуская растрепанного Гарри. В эмоциях мальчика царил гнев, глаза искрились от едва сдерживаемой силы, а в руке была зажата волшебная палочка. Остановившись перед моим столом, он зло выдохнул:
– Я выяснил, кто стер мои воспоминания! Это сделал ты! Ты превратил меня в крестраж Волдеморта! Ты позволил моей матери умереть! Просто стоял в углу и наблюдал. Почему? Зачем?!
Я довольно улыбнулся. Ну, наконец-то! А то я уже, грешным делом подумал, что он провозится с восстановлением памяти до самых каникул, несмотря на мои прозрачные намеки.
– Ты же знаешь, что все ответы находятся здесь, - я постучал пальцем по виску.
– И продолжаешь попусту сотрясать воздух?
Примитивная провокация сработала. Гарри, которому за все время обучения еще ни разу не удавалось пробить мои щиты, вскинул волшебную палочку и с ненавистью выдохнул:
– Легилименс!
Эпилог
'Ох, Мерлин, добейте меня кто-нибудь!' - жалобно подумал я, возвращаясь в сознание.
В голове работала молотками стая безумных пикси, отчаянно стремящихся расколоть мою бедную черепушку на части, во рту словно миссис Норрис нагадила, а тело болело столь нещадно, что складывалось впечатление, будто на мне потоптался гиппогриф. Картину довершала нестерпимая жажда, тошнота и застилавшая разум туманная пелена. Так плохо мне было лишь однажды - наутро после вечеринки, посвященной дню рождения сестренок Патил, на которой мы с Драко впервые попробовали огневиски. Интересно, что заставило меня повторить тот печальный опыт?