Дамиано Де Лука
Шрифт:
— Уклоняясь от моих вопросов, ты не заслужишь моего уважения, а через семь дней, когда мы начнем наш выпускной год в школе, ты захочешь получить это уважение.
Я ответила ему тем же, раздвинув ноги и наклонившись вперед, так что наши лица разделяли считанные дюймы, когда мы сидели друг напротив друга на диванах, созданных для королевских особ.
— Я уважаю тебя.
— Правда?
— Как ты это называешь? — Я жестом показала между нами. — У тебя есть привычка обсуждать психологию литературы с людьми, которых ты не уважаешь?
В одиннадцать лет мама
Маман перевела взгляд на меня.
— Mon petit coeur saignant… (пер. мое маленькое сердце)
Я услышала ее предупреждение громко и четко, когда она назвала меня своим маленьким сердцем и притянула к себе за талию. Хот-дог выскользнул из моих пальцев, и бродячая собака набросилась на него, огрызаясь на проходившего мимо пешехода.
Я опустила голову, когда Maман положила руку мне на плечи.
— Рената, ma petite fille (пер. моя маленькая девочка), у тебя прекрасное сердце, но однажды твоя потребность спасать загнанных в угол животных приведет к тому, что тебя укусят. — Она приподняла мой подбородок, чтобы мои глаза встретились с ее глазами. — Некоторые шрамы не исчезают.
Это был один из немногих уроков, преподанных мне Маман, который я так и не приняла к сердцу. Глядя в глаза Дамиану, когда нас разделяло меньше ладони, я вспомнила о том, что видела в его глазах затравленный взгляд — не раз, а уже дважды.
Слишком легко было захотеть сразиться с ним. Но желание спасти Дамиана было не менее сильным. Что-то в том, как он держал себя — слишком спокойный, слишком отстраненный, слишком неприступный, — заставило меня убедиться в его одиночестве.
Одинокие люди заводят разговоры с незнакомыми людьми, которых они, похоже, ненавидят, верно?
Именно поэтому я оборвала его, прежде чем он успел сказать что-то, заслуживающее словесной порки.
— Это нормально — не ненавидеть меня. И не любить меня тоже можно. — Я опустила глаза на одеяло, которое лежало у меня на коленях, а затем вернула ему. Маленький акт доброты, который заставил меня все переосмыслить.
Его глаза проследили за моими.
— Ненависть требует эмоций, а я…
— …не обладаешь ими, где бы ты ни находился. Да, я поняла. — Мне захотелось закатить глаза, но это было бы нелогично с моей точки зрения. — Есть разница между одиночеством и уединением.
Первое — это боль, второе — предпочтение.
Возможно, это было слишком глубоко, слишком много для двух разрушительных интеллектов, отчаянно ищущих выхода в городе, где его нет.
Почему именно он заманивал меня поздними ночными разговорами, которые меньше походили на предварительное перемирие между врагами и больше на флирт между друзьями?
Почему именно он чувствовал себя ответом
Возможно, это был не выбор, а судьба.
По крайней мере, так я сказала себе, когда на следующий вечер вернулась в библиотеку, и мы вместе читали "Бесконечную шутку" и спорили о психологических последствиях отсутствия родителей.
Мне было интересно, что он говорил себе.
ГЛАВА 11
Нас никогда так легко не обмануть,
как когда мы воображаем, что обманываем других.
Франсуа де Ларошфуко
РЕНАТА ВИТАЛИ
Настоящее
Дамиан наблюдал за своей сводной сестрой с таким выражением лица, какого я никогда не видела в его глазах, пока она направлялась к Люси Блэк. Две женщины, сидевшие за ее столиком, спорили с блондинкой. Я видела, как блондинка чуть не влепила пощечину, и изучала Дамиана, наблюдая за тем, как его сестра останавливает ее на полпути.
Гордость.
Это было выражение его лица.
Ревность.
Это чувство зажглось во мне.
Глупо, верно?
Но когда в баре воцарилась тишина, а Ариана отпустила запястье блондинки, сожаление о счастье, которое мы с Дамиано могли бы разделить, затмило бесстрастность, которую я так старательно пыталась выработать за время нашей разЛука. Меня осенило, что это не те чувства, которые испытывает человек, ставший инициатором разрыва.
В L'Oscurita воцарилась тишина: Ариана передала блондинку охране, а Бастиан подошел к Ариане. Я обратила внимание на их интимный язык тела, на то, как они были созвучны друг другу. Либо они уже спят вместе, либо скоро это произойдет.
Охрана разговаривала с блондинкой у двери, а Дамиан смотрел на Бастиана и Ариану, пока те не разошлись. Он хотел поговорить с ней. Плохая идея. И для них, и для меня.
Вышибала выгнал блондинку, и Ариана, пройдя за ней, скользнула взглядом по бару. Через минуту за ней последовал Бастиан, а за ним — Дамиан.
Я посмотрела на пиво из-под крана, которое Дамиан смешал с моим виски.
— Ну и черт с ним. — Потянувшись через барную стойку, я выпила немного мерзкого напитка и пошла за четверкой, прекрасно понимая, насколько нелепа эта ситуация — я за Дамиано, который шел за Бастиано, который шел за Ари, которая шла за блондинкой.
Эти мужчины шли как пантеры, преследуя Ариану и блондинку. Я приостановилась на несколько секунд, чтобы соскользнуть с каблуков, и легкими шагами обогнула угол и вышла в переулок. Тени скрыли меня, когда я остановилась у входа. Я едва могла разглядеть Дамиана и Бастиана, но знала, что оба держат оружие наготове.
Лунный свет осветил блондинку, когда она повернулась лицом к Ариане.
— Прекрати преследовать меня!
— Моника…
— Откуда ты знаешь мое имя?! — С такого расстояния черты ее лица было не разобрать, но в голосе звучал ужас. — Ты из бара. Ты одна из них.