Дамир. Любой ценой
Шрифт:
Когда случаются потуги меня всё-таки выгоняют. Я нервно хожу из угла в угол, ожидая непонятно чего.
В дверном проёме показывается тучная дамочка в медицинском халате:
– Папочка, идемте!
И я иду. Зачем? Да пофиг, в общем. От увиденного меня пронзает с головы до ног будто током. В горле пересыхает, в груди щемит сердце.
– Сможете перерезать пуповину? – кто-то шепчет на ухо.
Я делаю всё на автопилоте, не задавая лишних вопросов. Руки, хоть и дрожат, но слушаются. А через несколько секунд я слышу первый крик своей дочери и понимаю,
Эмоции накатывают мощной волной. Я почти что задыхаюсь и совсем не прячу слёз. Да похуй всё! Плачу! Да!
Встречаюсь взглядом с Динкой, и улыбнувшись, произношу дрожащим голосом:
– Спасибо, любимая, за дочь.
Глава 116
Дина
Наша маленькая кроха лежит на моей груди. Я слышу стук ее сердца и плачу от счастья. Дамир, склонившись, обнимает нас обеими руками. Он тоже плачет – знаю. Сегодня мы разделили на двоих боль и радость.
– У Ляси твои губки, – шепчет на ухо любимый.
Дочь морщит носик во сне и это вызывает улыбку. Славная, маленькая куколка с темными волосами, пушистыми ресницами и длинным маникюром.
– Я люблю вас, – Дамир целует меня в макушку и с огорчением в голосе сообщает, что ему пора уходить.
– Передай Саньке, что я его люблю и мы скоро увидимся.
– Дин, береги себя и нашу Ляйсан, – произносит муж перед тем, как уйти.
– Хорошо, – киваю ему и перевожу взгляд на дочь.
Лясенька, хоть и родилась на тридцать седьмой неделе беременности с весом два килограмма семьсот граммов, – здоровый ребенок. Я, конечно же, совсем не ожидала, что малышка решит появиться на свет раньше срока, но сейчас… Очень счастлива!
Ко мне в палату приходит детская медсестра и проводит первый инструктаж: как менять одноразовый подгузник, как ухаживать за личной гигиеной девочек, как пеленать… Я внимательно слушаю милую женщины и благодарно киваю головой.
* * *
С момента рождения Ляси проходит пять дней и нас с дочерью готовят к выписке. Я волнуюсь, предвкушая встречу со своими любимыми мальчиками, невольно бросая взгляд на зеркало. Картина, конечно же, ещё та и сейчас меня вряд ли назовешь симпатичной, а с другой стороны… Я готова отдать моей дочери всё, лишь бы она росла здоровой.
Оставив Лясю на медсестру, я выхожу из палаты, чтобы принять душ. Дамир – очень заботливый. Он договорился в больнице за отдельную палату и все дни, которые я провела здесь, не была стеснена в условиях: современная кровать с нормальным матрасом, детский кювез – очень удобный, умывальник с горячей водой.
Приняв душ, я медленно бреду по коридору, ощущая в груди какую-то тяжесть. Все хорошо, просто замечательно, а на душе так гадко, будто случилось что-то трагичное…
Тянусь за ручку, открываю дверь настежь, делаю несколько шагов и, сперва ничего не поняв, замираю на месте!
Проходит секунда, две, три и меня обдает ледяным потом. Сорвавшись с места, я выбегаю из палаты и мчусь к сестринскому посту. Та медсестра, на которую я оставила Лясю, говорит по телефону. Не церемонясь, я хватаю женщину за плечи и охрипшим голосом требую от нее сказать, где моя дочь.
– Я не знаю, – пожимает плечами, – я вышла на две минуты поговорить по телефону.
– Как это? Поговорить?
Это не я! Точнее, другая я – злая, жесткая, разъяренная.
Игнорируя просьбы медиков, я брожу по роддому, заглядывая в каждую палату. Это не моя дочь, эта – тоже, и эта, и та…
– Господи, – громко кричу, упав на колени. – За что?
Сердце рвется на части. Больно? Плевать! Я хочу найти мою дочь! Где она? Где моя Ляйсан?
Дамир
Сегодня Дину должны выписать из больницы. Вчера я говорил с лечащим врачом и он сказал, что курс лечения завершился, и Дина, вроде, пришла в себя. После того, как украли Ляйсан, прошел месяц. Первые дни я думал, сойду с ума вместе с Динкой, но Иншаллах… Я не имел права сдаваться: отводил Саньку в садик, ходил на работу и навещал Дину в больнице. У Картинки случился нервный срыв и, если бы не врачи, то подумать страшно, как могло все быть дальше.
По факту похищения ребенка полиция возбудила уголовное дело. Сперва я подумал на Давида. Даже заявился в родной город без предупреждения, но… Фатхетдинов давно пропал, как сказала Анита, и где его искать – никто понятия не имел.
А я знал…
Чувствовал, что это его рук дело. Только почему? Почему он до сих пор не успокоился – я не понимал. Ляйсан – моя дочь и он мог в этом убедиться, сделав тест ДНК, но пошёл по другому пути, неправильному и слишком опасному. Динка хотела умереть и даже была одна попытка… Если этот придурок знал, как заставит страдать любимую женщину, разве сделал бы подобное в здравом уме?
* * *
Я встречаю Дину в вестибюле на первом этаже. Нервно хожу из угла в угол, поглядывая на часы. Когда в поле зрения маячат белые локоны, у меня сбивается дыхание, а на глаза накатывают слезы. Бедная моя девочка, почти не узнать! Лицо осунулось и теперь на меня смотрят огромные стеклянные глазища.
Широкими шагом направляюсь навстречу и, остановившись напротив, обнимаю за щуплые плечи. Динка не выражает эмоций. Приветствует меня холодно, будто чужого. Знаю, её нервная система прошла некую трансформацию под действием специальных препаратов, но… Это же я, Динка! Очнись, посмотри на меня и улыбнись – мы вернём нашу дочь любой ценой.
– Как же я соскучился по тебе, картинка, – шепчу на ухо любимой девочке, обнимая и целуя.
– Я тоже, – сухо отвечает.
– Дин, – немного отстраняюсь, тянусь рукой к подбородку и, схватившись за него пальцами, заставляю Динку поднять голову. – У нас всё будет хорошо. Верь мне, моя любимая девочка. Договорились?
– Не знаю, – пожимает плечами, отводит в сторону взгляд и, грустно вздохнув, говорит: – я не знаю, как дальше жить, Дамир. Алёшка, Ляйсан… Бог забирает у меня детей!