Дамир. Любой ценой
Шрифт:
– Ты хочешь правды, Давид?
– Да, – кивает.
– Не думаю, что она имеет какое-то значение теперь.
– Я долго не мог смириться с побегом, но как видишь, всё-таки принял твоё решение и больше не давлю на тебя.
Его неожиданное признание застаёт меня врасплох. Смирился? Серьёзно? Значит ли это, что отныне мне нечего бояться? Значит ли это, что отныне мы с Дамиром можем жить как хотим, не оглядываясь назад?
– Я сбежала от тебя, потому что испугалась за наши с сыном жизни, – наконец-то произношу, а Давид удивлённо ведёт бровью, не понимая. –
– Ты думала, я причиню тебе или Саньке вред? Дин, серьезно? Ты такого плохого мнения обо мне?
– Я испугалась, – повторяю хрипловатым голосом.
Да я и сейчас тебя боюсь, Фатхетдинов! Боюсь так, что трясутся ноги, дрожат руки, а по спине катится ледяной пот.
– Динка, – вздыхает, – что же ты натворила, глупышка.
Он тянется ко мне, чтобы обнять, но я отпрыгиваю в сторону словно резиновый мячик. Давид, наткнувшись на мой враждебный взгляд, засовывает руки в карманы брюк и, перекатываясь с пятки на носок, пристально смотрит с высоты своего роста.
– Надеюсь, твой Дамир тебя никогда не предаст, как поступила со мной ты, Диана, – говорит напоследок и, круто развернувшись, уходит прочь.
Жадно глотая воздух ртом, я смотрю вслед удаляющемуся бывшему мужу и не могу поверить, что он просто ушел. Я ожидала от него, чего угодно, но только не спокойствия! Слишком легко попрощались и даже не поругались, почти…
* * *
Мы с Дамиром продолжаем жить в маленьком городишке, решив не возвращаться в наш мегаполис. Воспоминания о родном городе душат меня подобно удавке, накинутой на шею. Я не хочу: окунаться в знакомую суету, ходить по улицам и видеть свое прошлое, порой очень болезненное.
Мой животик подрастает. Беременность больше не скрыть, но оно и понятно – восемь месяцев уже! Дамир сдувает с меня невидимые пылинки и оберегает, будто я – самое драгоценное сокровище в мире. В прошлом месяце мы расписались и отныне я с гордостью ношу новую фамилию.
«Шагаева Диана Александровна», – произношу ежедневно, смакуя каждый звук. Как я мечтала о его фамилии, как хотела, чтобы мы были вместе и вот теперь, когда все задуманное осуществилось, я порхаю высоко над землёй, потому что самая счастливая женщина на свете. Я замужем за любимым мужчиной, засыпаю и просыпаюсь в его объятиях, мы вместе растим нашего сына и в скором времени станем родителями еще одного малыша, точнее, малышки. У нас с Дамиром будет дочь – наша Лясенька, Ляйсан.
Сегодняшнее утро начинается также, как и все предыдущие за последние несколько месяцев. Я просыпаюсь раньше будильника, перекатываюсь на левый бок и, свесив ноги на пол, поднимаюсь с кровати. Тяжелой поступью двигаюсь в сторону коридора. Подхожу к ванной комнате, тянусь рукой к двери и вдруг неожиданно ощущаю, как по внутренней стороне бедер стекает теплая влага. Опускаю взгляд вниз и вижу небольшую лужицу, образовавшуюся возле моих босых ступней.
Сердце колотится как сумасшедшее, а перед глазами начинает все двоится. Чужим,
Дамир
Я просыпаюсь от душераздирающего крика Динки. Разлепив глаза, вскакиваю с кровати и двигаюсь на ее зов с максимальной скоростью, на которую только способен. От увиденной в коридоре картины меня обдает ледяным потом. На мгновение я теряю дар речи и, кажется, перестаю дышать, замерев на месте как статуя. Динка, упершись руками в стену, тяжело дышит и я, вроде, должен сейчас к ней подойти и спросить, что случилось, но несколько секунд молчу, пытаясь все переварить.
– Шагаев, что ты стоишь? – хрипит ее голос. – Вызывай скорую или сам вези меня в больницу.
– Дин… – произношу и тут же замолкаю. Делаю шаги навстречу. – Ты рожаешь?
– Нет, блин. Писаю, прямо в коридоре, – отвечает повышенным тоном.
– Так рано же еще. Только тридцать семь недель.
Динка, повернув голову в мою сторону, отдувает упавшую на лицо прядь волос и криво улыбается, наградив меня гневным взглядом.
– А твоей дочери захотелось уже. Что теперь прикажешь делать? Запретить? – колко отвечает, а затем тихо вскрикивает, обхватывая свой живот обеими руками.
В считанные секунды я равняюсь с Динкой. Хочу обнять её, но руки так и остаются висеть в воздухе. Как обнимать-то её, а?
– Дамир! Помоги мне одеться, – произносит шёпотом.
Я стараюсь, как могу. Вызываю скорую помощь; пока говорю по телефону, тут же выполняю поручения Динки: что-то складываю в сумку, а потом ищу в ящиках какие-то документы.
Наши сборы в роддом заканчиваются через десять минут. Я понятия не имею, что делать дальше, но своих переживаний не показываю, а наоборот – стараюсь подбодрить любимую девочку ласковыми словами и глажу её спину ладонями, как нас учили в школе молодых родителей.
Санька просыпается сам, и я в спешке его одеваю, а затем отвожу к соседке – доброй бабушке, полюбившей нашего Сашу как родного внука.
Карета скорой помощи приезжает без опозданий, как и обещали по телефону, через пятнадцать минут. К этому времени у Динки усиливаются схватки и медики, переглянувшись между собой, шепчутся, мол, у нас тут стремительные роды. Меня колбасит не на шутку. Мы же успеем приехать в больницу, да? Что такое «стремительные роды» – нам кратко говорили на курсах молодых родителей, вот только я, оказалось, их не ожидал совсем.
Я еду вместе с Динкой. Пока она лежит на кушетке, или что это за хрень такая, я держу любимую девочку за руку и пытаюсь шутить. Динка через силу улыбается и все время спрашивает, сколько времени прошло после последней схватки. Одна минута! Это нормально или нет?
Меня пытаются выгнать из родзала, но я же упрямый – не сдвинешь с места! Мы заранее договорились о партнёрских родах, и я к ним тщательно подготовился: сделал флюорографию, прошел медицинское обследование, нарядился в этот долбаный халат, на голове шапка, как для плавания, на ногах бахилы, а на лице маска. Я не оставлю Динку, пусть кто-то попробует открыть рот!