Дамир. Любой ценой
Шрифт:
Они меня не видят, зато я не выпускаю из виду блондинистые волосы. Мной движут эмоции. Ярость, ревность, боль – всё в одном флаконе.
В груди бахает сердце, в голове стучит молот. Бьёт настоящим набатом, а мне посрать на всё. Зачем иду? Что хочу увидеть? Не знаю. Пофиг. Просто иду, не задумываясь.
Фатхетдиновы сворачивают направо, я – тоже. Тёмный коридор, неприметная дверь. Заходят в какую-то комнату. Подсобка? Походу, им похуй, мне – тоже. Только дверь открытая, как специально. Я замираю на месте.
Тишина, а затем слышится шорох, словно в спешке снимают одежду.
– Давид, – её голос – двести двадцать по оголённым проводам. – Ты с ума сошёл?
Сглатываю ком. Прикрываю глаза.
Блядь…
Надо уходить. Валить отсюда нахер, пока не дошёл до точки кипения.
– Диночка, моя любимая… – его голос.
Сжимаю кулаки до беления пальцев.
Делаю шаг. Застываю в дверном приёме и всматриваюсь в темному…
Дина
Его губы блуждают на моей ключице, а руки гладят спину. Нащупывают молнию на платье, тянут змейку вниз. Ловкие пальцы поддевают бретельки и приспускает их, оголяя мою грудь.
– М-м, – мычу, когда муж целует со всей страстью, напористостью, – подожди.
Он не слышит меня. Совсем обезумел. Хватает за бёдра и, оторвав моё тело от пола, усаживает на подоконник, а затем задирает подол платья до колен. Разводит ноги в стороны, устраивается между них и в этот момент я ощущаю красноречивое возбуждение, которое упирается мне в живот.
– Диночка, – шепчет хриплым голосом. Кусает за мочку уха и тут же зализывает «ранку» языком. – Моя любимая… Самая-самая.
– Подожди, – упираюсь руками в мощную грудь. Жадно хватаю воздух ртом, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. – Что на тебя нашло?
– Ты.
– Давид, – цокаю языком. – Давай лучше дома. Мне здесь неуютно.
Муж сбавляет обороты. Прижимается лбом к моему лбу. Сжимает талию руками немного крепче, чем обычно.
На интуитивном уровне я ощущаю тревогу. Откуда она взялась? Не понимаю. Будто кто-то наблюдает за нами со стороны, следит за каждым действием, словом. Дурацкое чувство, неприятное, пробирающее до самой настоящей дрожи.
– Ты меня любишь? – неожиданно спрашивает муж.
– Люблю. Ты же знаешь.
– Как сильно любишь?
Хмыкаю. Что за вопросы? Странно всё. Непонятно. Ещё совсем недавно муж просил его полюбить так сильно, как никого и никогда, а сейчас…
Не понимаю.
– Что происходит, хм?
– Дин, я… – вздыхает. Ослабляет тиски пальцев на моей талии, отстраняется. – Спрошу прямо.
– Спроси.
– Ты со мной… Почему?
– В смысле?
– В прямом. Ты со мной, потому что…
– Люблю, – отвечаю, не задумываясь, но уже через несколько секунд до меня доходит смысл нашего диалога. – Ты же не это хотел спросить. Правда?
– Да, – кивает головой.
– Я тоже боюсь и честно скажу, что совсем не рада возвращению твоей сестры и... Его. Но это всё прошлое. И вообще, – делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями. – Давай закроем эту тему? Мне не хочется говорить.
Он не отвечает. Просто сгребает меня в объятия. Зарывается лицом на моём плече и молчит.
И это правильно. Сейчас нам не нужны эти дурацкие разговоры, разбор полетов. Было и прошло. Зачем вскрывать старые раны и искать то, чего нет?!
Я не хочу вспоминать. Надеюсь, он тоже не дурак и на этот раз всё обойдётся без фокусов. Даже, если иногда мы будем пересекаться, то сделает вид, что ему всё равно.
Сколько проходит времени? Без понятия. В объятиях мужа спокойно, комфортно. Я дышу полной грудью и больше ничего не боюсь. Я не одна. Я замужем. За широкой спиной, за мощью и силой. Пусть теперь кто-нибудь попробует сделать больно. Не посмеет.
Мы возвращаемся в зал ресторана. Давид крепко сжимает мои пальцы, показывая, что не отойдет ни на шаг и я благодарна ему за это. Сейчас мне как воздух необходимы его поддержка и покровительство. Мне нужно знать, что он не уйдет, не бросит, а будет рядом, чтобы не случилось.
Торжество в самом разгаре. Я успела попробовать несколько блюд, выпить пару бокалов шампанского и немного охмелеть. Давид занят беседой с одним весьма важным господином. Они обсуждают работу, рассматривают возможные варианты. Так увлеченно ведут диалог, что мне становится скучно.
Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания и не отрывать мужа от разговора, я незаметно ускользаю в сторону. В сумочке вибрирует мобильник. Достаю телефон и, увидев входящий номер подруги, прикладываю к уху смартфон.
Ничего не слышно. В зале слишком громко, поэтому мне приходится выйти на балкон и захлопнуть за собой дверь.
– Как Санька? – первое, что спрашиваю.
– Уже спит.
– Ужинал?
– Поужинал, покупался, послушал сказку, а теперь сладко сопит в две дырочки.
– Фотку пришлёшь?
– Ага. Как дела, дорогая? Как вечер?
– Никак, – вздыхаю я. – Ноги гудят, голова трещит. Спать хочу и домой.
– Ну даёшь. В кои-то веки выбрались с мужем в ресторан, а ты, как старое разбитое корыто.
Катя говорит это без злобы и осуждения, но... Она же не в курсе всех событий. Мы дружим полтора года и за всё это время она видела рядом со мной только Давида. Поэтому подруга ничего не знает о моём прошлом, которое душит меня, как удавка, стоит только вспомнить о нём.
Я завершаю разговор, а затем рассматриваю фотки на телефоне, которые прислала Катя. Мой сын. Такой забавный.
Я настолько погружаюсь в фотоснимки, что соображаю не сразу. Моё уединение нарушено, а я даже не поняла, как и в какой момент это произошло.