Дамский негодник
Шрифт:
И не ошиблась: Карапет Ашотович вытер губы салфеткой, поблагодарил жену за обед, гостью — за компанию и покинул столовую. Людмила вздохнула и растерянно уставилась на подругу.
— Я не могу помочь ему силой, — виновато пожимая плечами, прошептала Далила.
— А что делать?
— Пугать.
— Чем?
— Последствиями невроза.
— А какие будут последствия?
— Импотенция.
— Импотенция?! — немедленно испугалась Людмила.
Тайная беседа подруг была неожиданно прервана. Карапет Ашотович
— Далила Максимовна, а что будет, если не лечить эту бессонницу?
Самсонова с нарочитой небрежностью сообщила:
— Да, в общем-то, ничего. Со временем бессонница пройдет и сама…
Карапет Ашотович победоносно взглянул на жену и воскликнул:
— Ну! Что тебе говорил!
Далила поспешно продолжила:
— Но даже при слабом неврозе могут быть нежелательные последствия, если его не лечить.
— А что за последствия? — включилась в игру Людмила.
— Как правило, импотенция, — с оптимистичной беспечностью пояснила Далила.
Не успела она договорить, как у Карапета Ашотовича возникло желание немедленно полечиться.
Самсонова отклонила его предложение:
— Дело слишком серьезное. Придется вам прийти ко мне на прием.
— Когда?! — выпалила Людмила, разумеется, адресуя вопрос специалисту.
Но ответ дал ее ненаглядный Карачка.
— Завтра же утром я на прием и приду, — сказал он.
— Отлично, — заключила Далила, мысленно усмехнувшись: «Он считает себя невероятным подарком».
Приняв волевое решение, Карапет Ашотович (действительно довольный собой) удалился — его ждали большие дела.
Глава 8
У Людмилы с Далилой дела тоже намечались немалые: подруги собирались подробнейше обсудить проблему Карапета Ашотовича. Точнее, они хотели отыскать истоки этой проблемы.
— Не знаю, — нервно дергая себя за нос, рассуждала Людмила. — Ничего не пойму. Миша Калоев, конечно, погиб, но Карачка все же мужчина.
— Несомненно, мужчина, — профессионально подтвердила Далила.
Припомнив, как жадно Сасунян смотрел на ее бюст, бедра и ноги, она тут же добавила:
— Он мужчина, причем со всеми яркими проявлениями, присущими его полу.
— Тогда почему он не спит из-за гибели друга? — трагически вопросила Людмила и мимоходом добавила: — Кстати, он почти и не ест.
— Да-а? — удивилась Далила. — Этого я не заметила. По-моему, ел он рассеянно, но с большим аппетитом.
— Ты не видела, как мой Карачка раньше лопал. А помидоры его? Подумаешь, некоторые помялись. Ты слышала, как он вопил? Из-за сущего пустяка коршуном на дочку набросился. Раньше он голоса на Маришу не повышал, а сегодня готов был родное дитя убить. Из-за чего? Из-за какой-то травы? Даля, я тебе говорю, он становится невыносимым. Ты должна его вылечить.
— Вылечу, — пообещала Далила.
Людмила, удовлетворенно
— Карачка Мишу Калоева, конечно, любил, но не до такой же степени, чтобы ночами не спать. Миша все же не девушка, не жена и не мать, он просто друг, хоть и любимый. Да, друга убили, так и что из того? Вдова, между прочим, спит превосходно.
Самсонова удивилась:
— Откуда ты знаешь?
— Я с ней дружу, если это можно назвать дружбой.
— Пожалуйста, поясни, — попросила Далила.
— Ха! Поясни! Что тут пояснять? — риторически вопросила Людмила и заявила: — Мой Карачка помешан на Марине Калоевой. Только и слышу: бери с нее в этом пример, бери пример в том. Ты скажи, это ли не маразм: он дочку мою назвал в честь жены друга. Куда только Мишка покойный смотрел.
Людмила глянула на Далилу с возмущением (адресованным мужу) и вновь риторически осведомилась:
— Теперь представляешь, как сильно я возлюбила эту Марину и какая роскошная у нас с этой святошей дружба?
Самсонова удивилась:
— А почему «святошей»?
— А потому, что она не баба, а черт с хвостом и копытами, но перед мужчинами притворяется ангелом.
— Каким же образом она притворяется? — заинтересовалась Далила.
— Самым обычным, — яростно выплюнула Людмила, безжалостно дернув себя за нос (уже покрасневший). — Овцу из себя перед мужем строила всю дорогу, всю их брачную жизнь. Перед соседями беспомощностью прикидывается, перед друзьями добренькую разыгрывает, а сама эгоистка, злючка и пофигистка. Как я ненавижу эту ломаку! — взвыла она.
Самсонова с легким укором спросила:
— Ты уверена, что справедлива к Марине Калоевой? Твой муж восхищается женой друга, история вовсе не редкая. Я согласна, тебе трудно любить эту женщину, но и ты согласись: в таком случае невозможно быть объективной.
Людмила зверски дернула себя за нос, хмыкнула и взорвалась:
— Невозможно быть объективной?! Ха! Да, мой муж восхищается этой притворщицей, а ее муж покончил с собой, почему же она спит как убитая? Еле на днях ее разбудила, эту Марину. А неряха какая! Три домработницы и садовник мусор за ней разгребают, а я работаю и с хозяйством одна управляюсь. Но пример почему-то должна я брать с Марины, а не Марина с меня.
— Хорошо, — согласилась Далила, — Марина плохая хозяйка. Зная тебя, допустить это вовсе не трудно. Лично я второй такой чистюли, как ты, не встречала. И оставь ты в покое свой бедный нос, — скрывая раздражение, попросила она.
Людмила горестно сообщила:
— Нос у меня шелушится.
— Еще бы, так его дергать.
— Все нервы.
Далила вздохнула:
— Вот именно, нервы, побольше себя накручивай, то ли будет еще. К черту все постороннее. Давай лучше подумаем, что происходит с твоим родным мужем, зачем нам чужая Марина?