Дамский выстрел
Шрифт:
— Здесь вы будете в безопасности, подполковник, — сказал капитан корабля. — Получен приказ исключить возможность вашего контакта с членами экипажа. Даже я не имею права находиться с вами. Ждите вертолета.
С этими словами капитан вышел и запер дверь каюты. Оставшись один, Коршунов бросился обыскивать помещение.
«Мне нужен доступ в Интернет. Я должен послать ей сообщение».
64
Седьмой день, Калининград, 10-30
«Задание выполнено. Документы найдены. Я должен сдать их и решить твою проблему. Пока я
Такое сообщение я получила от Коршунова по электронной почте. Кирилл, как прежде, зашифровал его. Я быстро удалила текст, так как воспользовалась компьютером администратора отеля.
— Я выписываюсь. Приготовьте счет, — сказала я девушке, которая любезно предоставила мне компьютер.
— Вам в аэропорт? Вызвать такси?
— Спасибо. За мной заедут.
И действительно, в течение часа мне позвонили по телефону в номер.
— Я Дмитрий Коломиец, друг Кирилла, — представился говоривший. — Спускайтесь, у нас мало времени.
У выхода из отеля меня ждал строгий и подтянутый мужчина лет сорока. Настоящий военный, на которого можно положиться, с удовлетворением подумала я. Он вежливо улыбнулся и проводил меня в машину. Я села на заднее сиденье. Когда отъезжали, я отметила, что наша «Ауди» с парковки исчезла, хотя еще вечером там была. Контора сворачивает операцию, подумала я. Наверняка это их человек приходил ночью в номер Коршунова за ключами.
Мы проехали две сотни метров и притормозили у развилки с главной дорогой. Там находился мужчина. Казалось, он поджидал машину. Но не нашу же! Я напряглась. Он чем-то неуловимо напоминал Коломийца. Такой же поджарый и безликий, одет в похожую легкую куртку. Мужчина безмолвно шагнул к машине и потянулся к моей дверце. В ту же секунду я увидела пистолет в руке водителя, направленный на меня.
Срабатывает инстинкт самосохранения, я превращаюсь в дикое животное. Злость делает меня втрое сильнее. Я выбиваю пистолет, вцепляюсь в горло водителя и дергаю его на себя. Коломиец хрипит, пытается дотянуться до ствола, упавшего ему под ноги, но я тяну его вверх и не ослабляю хватку. Теперь я знаю, как душить, и неистово давлю на кадык костяшками согнутых пальцев.
Но Коломиец не один, у него сообщник. И вот еще один ствол с глушителем готовится пробуравить смертельное отверстие в моем теле. Поджидавший машину не решается стрелять сквозь стекло и распахивает дверцу. Я дергаю водителя на себя, хлопает выстрел, пуля впивается в плечо Коломийца. Тот вздрагивает и оседает, становится неимоверно тяжелым. Его сообщник ругается и просовывает руку с оружием глубже. Следующего шанса спрятаться за тело врага мне не дадут.
Я вываливаюсь из машины, бегу через дорогу. Рев клаксона, хлопок выстрела, звон металла. Меня сбивает плотная волна воздуха от промчавшейся в десяти сантиметрах фуры. Грузовик увозит с собой пулю, предназначенную мне. Я поднимаюсь с колен и осознаю, что совершенно беззащитна перед новым выстрелом. Противник целится, положив руки на крышу машины. Упор поможет ему произвести точный выстрел. С такого расстояния не промахиваются даже любители, а я наверняка имею дело с профессионалом.
Что делать? Взгляд мечется в поисках спасения.
65
Седьмой день, автотрасса, 11-30
Визжат тормоза, распахивается дверца. Передо мной, взметая пыль, останавливается черная «Ауди». Я без раздумий прыгаю на сиденье и пригибаюсь. Пуля проделывает «оспину» в боковом стекле и гулко застревает в обшивке. «Ауди» срывается с места. Убийца выбегает на дорогу. Еще две «оспины» со звенящим свистом появляются на заднем стекле автомобиля. Я с опаской оборачиваюсь. Мои враги не успокаиваются. Их джип выскакивает на дорогу и начинает преследование.
Да что же творится! Второй раз я в Калининграде, и второй раз меня предают! Если тогда виновник остался под вопросом, то сейчас предельно ясно — меня предал Кирилл Коршунов. Фальшивый муж достиг своей цели, нашел досье и хочет избавиться от обманутой помощницы чужими руками. А я, дура пустоголовая, любила его и, как течная сука, с охотой изгибалась в талии навстречу его толчкам.
Все мужики подонки! Один использовал и предал, другие норовят убить. Вот они мчатся за мной, не отстают. Лица холодные и целеустремленные, как у стаи волков в погоне за пищей. За рулем стрелявший. Его напарник делает укол в плечо, зажимает рану и вращает поврежденной шеей. Он настолько зол, что готов убить меня взглядом. Эх, мне бы сейчас пушку, я бы поквиталась с ними.
А кто меня спас? Может у него есть ствол?
Я перевожу взор на своего спасителя и только тут замечаю, что нахожусь в нашей «Ауди». Водитель на пару секунд отрывается от дороги. До боли знакомое лицо прорезает победная ухмылка.
— Ну, здравствуй, Светлая, — издевательски клокочет его голос.
Мои нервы натянуты, мышцы напряжены, я готова вцепиться когтями в ненавистную рожу, но он первым тычет в меня острой клешней. Вспышка боли, как молния, пронзает тело. Я дергаюсь. Тяжелые веки заслоняют свет.
66
Седьмой день, неизвестный сарай, 13-10
Когда глаза открылись, я увидела низкий дощатый потолок. Пахло прелым сеном. Свет протискивался внутрь сквозь горизонтальные щели в стене. Где-то вверху легкий шум, ветер треплет кроны деревьев. Я попыталась подняться. Не тут-то было. Я лежала на чем-то жестком. Руки по отдельности привязаны за головой. Согнутые в коленях ноги расставлены, спущены вниз и примотаны к вертикальным ножкам моего ложа.
Скрипнула дверь. Низкий светлый проем заслонила широкоплечая фигура. Человек вошел и поднял голову. Я снова увидела своего «спасителя». На его лбу и шее красовались заплатки лейкопластыря.
— Это твоя отметина, — Виктор Дорин прикоснулся ко лбу, — а это твоего рьяного комитетчика. — Дорин опустил руку к шее. — Но расплачиваться за все придется тебе. — Он изучил мое раскоряченное тело и удовлетворенно осклабился. — Извини, что принимаю тебя в сарае на неудобном топчане. Но это тоже твоя вина. Вот если бы мне не пришлось сжечь свой дом, ты оказалась бы в отличном кресле и смогла показать все свои прелести.
— Видела я эту мерзость в подвале. — Я извивалась, пытаясь освободить руки.