Дамы любят погорячее (сборник)

Алешина Светлана

— А что так? — поинтересовалась я.

— Да ведь Вика-то сельской девчонкой была, из какой-то небольшой деревеньки, а у Игоря карьера светила такая… Папа-то, сами знаете, кем тогда был… — Я снова кивнула. — Игорю после университета прямая дорога была в журналисты-международники, это потом уже, когда отец погиб, ничего не вышло, а тогда, что вы… — Василий хмыкнул. — Он из нас самый блатной был парень, — вздохнул Василий. — Так что Вика так… была у него только на время обучения, так сказать. Да и правильно, наверное.

— Почему же? — снова спросила я.

— Да

ведь гулящая оказалась, — ответил Бобрышев. — Нагуляла от кого-то ребенка, пришла к Игорю и говорит, мол, так и так, ребенок твой.

— А это была неправда?

— Нет, — уверенно произнес Василий. — Игорь никогда этого ребенка не признавал, да и признавать было некого: не его он был.

— То есть в разговорах с вами он всегда настаивал на том, что не он отец будущего ребенка? — все же уточнила я тоже.

— Да, — подтвердил Василий. — А мы с ним тогда, можно сказать, самые близкие друзья были. Нет, он не верил, что это его ребенок, ну, и я тоже.

— Вы-то сами с Викой разговаривали?

— А как же, я, можно сказать, в этой истории эмиссаром Игорька был. Приходил к ней, сначала от его имени выступал, говорил, чтобы отстала она от Игоря, что пусть, мол, лучше бы выяснила, кто отец, да и приставала бы к тому.

— А что Игорь?

— А что? — Василий усмехнулся. — Конечно, он с ней все отношения прекратил. Это во время последнего семестра уже было. Он на третьем курсе, можно сказать, половину срока уже отучился, ему все эти проблемы зачем были?

— А что, — поинтересовалась я, — были проблемы?

— Были, — хмыкнул мой собеседник. — Вика и сама, да и подружка ее, Олька Свистунова… В общем, пока Вика Игоря осаждала, Олька эта и в деканат, и в ректорат давай жалобы строчить, так, мол, и так, обесчестил девчонку ваш студент и жениться не желает. Ректор к родителям приезжал, посидели, подумали да и решили…

— Что? — спросила я.

— Ну, как же? — удивился Василий. — Вы разве не знаете?

— Ее исключили? — ткнула я пальцем в небо и попала.

— Вот именно, — усмехнулся Василий. — Ее исключили за аморальное поведение, так это тогда называлось. Понятно, что родителям это в копеечку обошлось, но историю замяли, с Игорька все как с гуся вода, да он и не виноват ни в чем был. Выгнали эту Вику, вот и конец истории.

— Что ж, теперь все понятно, — серьезно сказала я. — А что случилось с ней дальше?

— А кто знает? — пожал плечами Василий. — Уехала в свою Тмутаракань, ни я, ни Игорь о ней ничего больше не слышали.

— Значит, в вашей компании не было никакой Ларисы? — спросила я еще раз.

— Нет, никакой такой Ларисы я не знаю, — решительно произнес Василий. — Может, Игорь ее откуда-то и знал, но только в нашей компании Ларис вообще не было.

— А что эта Ольга Свистунова? Вы не знаете, где она?

— Самый прикол в том, что эта Олька вышла замуж за нашего приятеля, Генку Мухина, он теперь владелец заводов, газет, пароходов, — осклабился Василий.

— Стойте, это вы о директоре концерна «Витязь» говорите? — уточнила я.

— Конечно, — кивнул патлатой головой Василий. — Его в городе каждая собака

знает, а когда учились, такая чухна был, даже плакать хотелось. Вот кто мог подумать?.. Однако женился на Ольке, стал с ее папашей бизнесом заниматься, так и получился из него мистер Твистер…

— Скажите, а почему родители Игоря настояли на том, чтобы Вику исключили, если ребенок был не от их сына? — поинтересовалась я.

— Так я же вам говорю, Олька эта завалила ректорат жалобами, даже отцу Игоря, Александру Николаевичу, на работу писала. Кому это надо?

— Да, нет человека, нет проблемы, — произнесла я задумчиво.

— Вот именно, пусть ребенок ее был и не от Игоря, но пошли ведь сплетни, слухи всякие, вы ведь понимаете?

— Да, вполне, — проговорила я, вздохнув. — А что же, Ольгу не исключили?

— А она и не училась у нас, она училась в политехническом, а там у ее отца все было схвачено. Потом, когда Вика уехала, Олька уже ничего и не предпринимала. Насколько я знаю, они перед Викиным отъездом поругались, уж из-за чего, это мне неизвестно.

— Все ясно, — сказала я, улыбнувшись. — Спасибо вам большое, Василий, вы здорово помогли расследованию.

— Ну, это хорошо. Сообщите мне, пожалуйста, если что…

— Обязательно. Его похоронили в понедельник, — добавила я, — на городском кладбище. По-моему, где-то в конце…

— Я найду, — произнес Василий. — Вот, никто, кроме вас, и не сказал, — он дернул подбородком.

— Спасибо вам, я пойду, — сказала я и вышла из каморки.

— До свидания, — услышала я вслед.

Я выбралась из гаража, прошла через контору, вышла на улицу. Что ж, теперь кое-что становилось понятным. По крайней мере, теперь точно понятно, почему Игорь так не любил говорить о временах своего студенчества. Его ли это был ребенок? Несмотря на то, что Василий утверждал, что нет, сам факт того, что были приняты определенные меры, наводил на размышления. Возможно, картину могла дополнить Лариса Яблочкина: вполне вероятно, что она могла что-то знать об этой истории, поэтому и встреча с ней стала для Игоря неприятным сюрпризом, как утверждал Михаил. Что ж, сегодня только пятница, подождем до выходных, поговорим с Ларисой. А пока… Пока следует встретиться с Ольгой Свистуновой, в замужестве Мухиной.

Я пошла пешком: на ходу, как известно, лучше думается. А подумать мне следовало. Не знаю, почему я так вцепилась в эту историю, произошедшую около десяти лет назад. Возможно, все это не имело никакого отношения к отравлению, возможно, что Вика, уехав в деревню, благополучно вышла замуж и живет там по сей день, позабыв о том, что случилось в городе, ведь время — лучший лекарь. Что ж, все так и могло быть. Но если так, то я просто хотела убедиться в этом. Вся эта история произвела на меня довольно тягостное впечатление. Конечно, я не собиралась говорить об этом Марине. Пока не собиралась. Может, с Викой все в порядке… Но вот почему я подумала «может»? С ней должно быть все в порядке, она… Но что я знала о ней? Просто из женской солидарности решила, что она была права и Игорь действительно был отцом ее ребенка?