Дамы любят погорячее (сборник)
Шрифт:
— Ну-у, во-первых, — протянул он, — Алла считала ее своей подругой и доверяла ей, а во-вторых… — Герман Генрихович задумался. — …было много дел, Аллочка закрутилась…
— И что же произошло теперь? — поинтересовалась я, и, устав сидеть, перекинула ногу на ногу. Нет, все-таки наше кресло было гораздо удобнее!
— Анна требовала восстановить ее в правах совладелицы, — выдавил из себя Гоффман, стряхнув пепел прямо на стол, — однако деньги вернуть отказывалась! Напротив, — возмущенно добавил он, — она требовала с нее еще большую сумму!
— Анна давно вернулась? — спросила я. — Они часто встречались с Аллой Владимировной?
— Я не знаю, — раздраженно ответил Гоффман. — Алла не посвящала меня во все свои дела, — добавил он. — И видно, напрасно не посвящала! Теперь и я оказался втянутым в эту историю с убийством!
— Но вам же известно, что Анна шантажировала вашу жену, — проговорила я.
— Да, — подтвердил Герман Генрихович. — Алла сказала об этом мне несколько дней назад. Это было ужасно. — Гоффман нахмурился. — Алла всегда такая выдержанная, — заметил он, — а в тот вечер…
— Что же случилось в тот вечер?
— Она сорвалась, — процедил сквозь зубы Гоффман. — Первый раз в жизни я видел Аллу в истерике. И это было ужасное зрелище! — Гоффман закрыл лицо руками. — Аллочка оказалась в безвыходном положении, она не знала, что делать. Чтобы выплатить деньги, которые требовала Аня, ей пришлось бы продать наш клуб. Но она почему-то наотрез отказывалась работать с ней вместе. Нет, — он прижал руки к груди, — я, конечно, могу понять ее чувства. Когда твоя близкая подруга… — Гоффман покачал головой. — Но если не остается иного выхода, — развел он руками. — Я всегда считал Аллу разумной женщиной, — добавил он.
— У Аллы были враги? — спросила я.
— Не знаю. — Герман Генрихович пожал плечами. — У каждого человека есть враги, — добавил Гоффман. — Если он не дурак, конечно, и Алла никогда не была дурой…
— Как вы думаете, — спросила я, — а кто-нибудь еще мог знать о ее сложных взаимоотношениях с подругой?
— Ирина Анатольевна, вы думаете, что кто-то подставил мою жену? — Гоффман прищурился.
— Думаю — да, — ответила я.
— И снова подозреваете меня? — проговорил Герман Генрихович задумчиво.
— Я этого не говорила, — возразила я, допивая чай, который к этому моменту успел остыть.
— Но подумали, — усмехнулся Гоффман.
Я в ответ пожала плечами.
— А у Ани были враги? — спросила я. — Ее мог убить кто-нибудь неизвестный?
— Я не был с ней близко знаком, — ответил Герман Генрихович. — Но, учитывая ее характер…
— Мы можем переговорить с работниками фитнесс-клуба? — спросила я, не особенно надеясь на то, что Герман Генрихович с радостью пойдет нам навстречу.
— Пожалуйста. — Гоффман несколько обманул мои ожидания.
Выйдя из кабинета, я спросила Костю:
— Что ты обо всем этом думаешь?
— Мне кажется, — проговорил он задумчиво, — что выводы пока делать рано.
— Согласна, — кивнула я. — Однако Герман Генрихович показался мне не слишком-то опечаленным тем, что его жену взяли под стражу…
Шилов возразил:
— Но это еще не говорит о том, что именно он убил Анну Степнову и подстроил все так, чтобы обвинение пало на Аллу Владимировну!
— Но, по-моему, об этом свидетельствует ряд фактов, — заметила я. — Один из них — именно он вызвал ремонтную бригаду в солярий…
— Ну, — усмехнулся Костя, — это я уже слышал в кабинете главного менеджера, вот только не понял: чего это ты так завелась?
— Женская солидарность! — объяснила я.
Костя покрутил у виска, но тем не менее продолжал смотреть на меня с неизменной нежностью, отчего я невольно отвела взгляд.
— Так, значит, ты думаешь, что это не Гоффман? — заключила я.
— Этого я тоже не говорил, — ответил Костя.
— Но согласись, — продолжала я, — Герману Генриховичу было бы очень выгодно упечь жену за решетку…
— Такое оно женское счастье, — съехидничал Костя.
— Ведь если Аллу Владимировну осудят, — рассуждала я вслух, — Гоффман станет полноправным владельцем фитнесс-клуба «Парадиз».
— Да, — согласился Костя, — а отправив на тот свет Аню, Герман Генрихович устранил и еще одного возможного совладельца, особенно учитывая всю эту чехарду с документами!
— Так, значит, ты тоже считаешь, что это был Герман Генрихович? — обрадовалась я.
— Нет, — покачал головой Костя, — я только считаю, что это одна из версий, имеющих право на существование!
— Ну, говоря откровенно, — сказала я, — мне тоже кажется, что тогда в этом деле все было бы слишком просто… Вот если бы переговорить с охранником, который в тот день дежурил! — мечтательно проговорила я.
— Кстати, — заметил Костя, — ты забыла спросить у Германа Генриховича, как его имя и где его можно найти!
— И правда, — слегка расстроилась я.
Костя постучал в первый попавшийся по дороге кабинет, и оттуда отозвался мягкий женский голос:
— Войдите!
Я не заставила себя дважды уговаривать, а Костя, разумеется, вошел в кабинет следом за мной.
— Ирина Анатольевна! — узнала меня хозяйка кабинета. Это была Елена Николаевна Крылова, с которой мы встречались на подготовительных съемках. Она, кажется, значилась в штатном расписании заместителем Гоффмана, хотя я в их клубной иерархии особенно-то не разбиралась. Будь я на месте Аллы Владимировны, поувольняла бы половину…