Дамы тайного цирка
Шрифт:
Представление началось: в шатре погасили свет, и в темноте засверкало синим и зелёным световое шоу, яркое, как в Лас-Вегасе. Риволи – редкость среди цирков! – до сих пор путешествовали с большим симфоническим оркестром. Повисла таинственная эффектная пауза. Где-то среди публики кашлянул мужчина, затем заплакал ребёнок. Под самым куполом зажёгся небольшой прожектор – оттуда спускалась фигура светловолосой девушки в светло-зелёном трико с блёстками; она плавно скользила по тканевому канату, сматывая и разматывая его по мере снижения. Когда она двигалась, ткань обвивалась вокруг её тела и спадала, и возникала иллюзия, что гимнастка сперва кружится, а потом отпускает канат и ловит себя уже в иллюзорном свободном падении. В оркестре под
В цирковом шоу имело большое значение, что артист может сорваться. Канат может лопнуть, рука – соскользнуть, но точность движений и опыт, так же как удача и талант, повышали шансы сегодняшней маститой исполнительницы, которая теперь крутилась, зажав верёвку в зубах. Хотя шансы катастрофы были сравнительно невелики, каждый новый оборот воздушной гимнастки, сопровождавшийся напряженными движениями ее бицепсов, приводил публику в восторг, заставляя сдвигаться ближе к краю сидений. В этом номере идеально сочетались зрелищность и напряжённость: красота, переплетённая с опасностью.
А затем их стало двое – присоединилась вторая воздушная гимнастка в трико насыщенного синего цвета. Акробатки одновременно поворачивались и крутились, следуя безмолвному расчёту, в соответствии с которым они перелетали с одного каната на другой в сложной воздушной схеме. Когда установился стабильный ритм, появился третий акробат.
Лара вытянула шею и заметила, что под артистами не было страховочной сетки, только пол с мягким плотным покрытием, напоминающий коврик для борцов, который не помешает гимнасту сломать ногу или разбиться, если хотя бы секунда времени будет упущена. И эта потенциальная возможность падения делала зрелище таким изумительным, что у Лары заколотилось сердце. Она плакала на бродвейских шоу под впечатлением от искусства и эмоций живого выступления, но не могла вспомнить, чтобы когда-либо смотрела номер с таким восхищением, как сейчас, – даже в детстве. Движения гимнастов были ловкими и изящными, как будто зрители следили за танцем в воздухе – так могли бы танцевать птицы, если бы у них выросли руки и ноги. Трое акробатов скользнули вниз, эффектно заканчивая номер, и толпа разразилась бешеной овацией.
Началось следующее выступление, более классический номер на трапеции с качающимися опорами, такое Лара частенько видела в цирке. Четыре артиста невесомо изгибались и прыгали в воздух, легко совершая перехваты, как будто на самом деле поддержка была для них необязательна. В том, как они жонглировали собственными телами высоко над толпой, хватались за перекладину и разворачивались к мостику, где их ловили уверенные руки, ощущался постоянный счёт. Один гимнаст заменял другого, руки тянулись, тела крутились штопором и плавно достигали мостика, только чтобы развернуться и повторить те же движения заново – с лёгкостью, с какой за карточным столом перетасовывают колоду. Они походили скорее на предметы, которыми жонглируют на арене, чем на живых людей из плоти и крови, поэтому Лара, почувствовав заминку в счёте, схватила ртом воздух. Всего один небольшой рывок не в такт – и вольтижёрка потеряла хватку на руке ловитора.
По наитию Лара вспомнила свою детскую игру, в которой неестественная перспектива делала человека крошечным, позволяя «сжать» его пальцами. Используя тот же метод, Лара вслух сказала «Нет!» и подставила руку под падающую гимнастку, держа её на ладони, словно крошечную марионетку. «Вверх, вверх», – прошептала Лара, поднимая руку. Для наблюдателя со стороны она выглядела бы держащей воображаемую чайную чашечку. В то же мгновение акробатка, судя по всему, почувствовала, что твёрдо стоит на невидимой стеклянной поверхности. Инстинкт сработал, и девушка качнулась в сторону ожидающей хватки ловитора.
– Что ты делаешь? – прошептала Одри на грани слышимости, округлив глаза. – Прекрати.
Её слова прервали концентрацию Лары, и она почувствовала, что на мгновение чары разрушились. Гимнастка снова споткнулась.
– Вверх, – сказала Лара, больше не обращая внимания на мать и заново сосредоточившись на артистке. – Вверх, вверх.
Она начала покрываться потом. Вспомнилось, что он сказал ей в шатре: «Не своди глаз с цветка». Ничего сложного, всё равно что открыть замок. «Я смогу это сделать», – подумала Лара.
Закрыв глаза, она повернула гимнастку пальцем на необходимую четверть оборота, чтобы та добралась до протянутых рук ловитора. То, что Ларе и артистке показалось вечностью, на деле заняло считаные секунды. Пропущенный перехват, вероятно, прошёл незаметно для всех остальных.
Уверенная, что сделала всё правильно, Лара открыла глаза и вытянула шею, чтобы увидеть, что происходит на арене. Гимнастка парила, словно плыла по воздуху, пока Лара поворачивала её пальцем. Девушка вытянулась навстречу ловитору, его новая попытка оказалась удачной, и он крепко схватил её руки. Восстановив ритм, команда закончила номер. Только в самом конце, после того как они спустились с канатов, Лара явственно увидела, что у молодой девушки дрожат ноги. Лара глянула в сторону – Одри пристально наблюдала за ней, вскинув брови.
Лара совершила «корректировку» на глазах у всех. Нарушила запрет. Хотя она чувствовала себя виноватой за то, что ослушалась Одри, это было гораздо важнее, чем переделка свадебного платья. За секунду благодаря точному приказу она спасла человеку жизнь. Несомненно, немного магии на публику стоило того, чтобы предотвратить катастрофу. Хотя спасательная операция заняла всего несколько секунд, Лара знала, какое значительное мастерство потребовалось, чтобы удержать паникующую девушку в воздухе даже на такой короткий промежуток времени. Её способности возрастали. У неё не было сомнений, что сейчас она могла бы вернуться в поле и без особых усилий притянуть обратно карусель – и даже восстановить шатёр.
Представление продолжалось: на арене появились клоуны, ещё один номер на трапеции, три слона и в финале – наездница, любимый номер Одри. Вышел белый конь в нарядном плюмаже; пока он кружил по арене, длинная развевающаяся грива неистово хлестала его по спине. Хотя Одри сама прекрасно ездила верхом, она никогда не предлагала Ларе научиться. Став старше, Лара поняла – из опасения, что падение в её случае может привести к разрыву единственной почки.
На спине коня, просчитывая вперёд ритм галопа, стояла наездница, рыжеволосая девушка в зелёном трико с блёстками и бахромой. Она привлекла внимание публики, проехав два полных круга по арене, и выгнулась в мостик, когда лошадь пошла по меньшему кругу. Затем сделала кувырок вперёд, взлетев в воздух и приземлившись обратно на спину коня с идеальной синхронностью. После этого молниеносным движением она слетела вниз и повисла на одной ноге, пока конь шёл уверенным и устойчивым галопом. А затем на арену выбежала вторая лошадь, и наездница ещё более рискованно перепрыгнула с одной лошади на другую и наконец поехала верхом, как гладиатор, направляющийся домой с победой, – и, по сути, им она и была.
Хотя этот номер должен был бы привести Одри в приподнятое расположение духа, когда зажгли свет, она выглядела расстроенной.
– То, что ты сделала… Это было опасно.
– Я не могла дать ей погибнуть.
Одри не ответила.
– Матушка?
– Знаю, – наконец напряжённо выдала Одри сквозь зубы. – Сделать такое требует большого умения. Ты среагировала мгновенно. Это тебе не двадцать минут на взлом замка.
Лара ответила ей недоумённым взглядом.
– Конечно, я знала, что все замки в доме сломаны из-за тебя, Лара. Ты считаешь, моя магия никогда не проявлялась подобным образом? Я как-то покопалась в плите и нечаянно включила газ. Чуть дом не взорвала. Хотя бы до этого у тебя не дошло.