Дань смельчаку
Шрифт:
Я с удивлением прислушался к раздавшемуся через секунду громкому лаю — яростному, в котором я с изумлением обнаружил нотки не присущего псу страха. Раздался единственный выстрел из винтовки, и лай замолк.
С болот огромными облаками стали подниматься стаи птиц. Хлопанье крыльев заполнило воздух, а когда они улетели, то оставили после себя необычайную стылость. Неподвижность.
Я кинулся в туман, зовя собаку. Ее я обнаружил примерно через минуту — Фриц валялся поперек разбитой тропинки. Судя по всему, его пристрелили разрывной пулей, потому что от черепа практически ничего не осталось.
Что-то холодное коснулось моей щеки — ветерок. Послышался всплеск, и, повернувшись вправо, я увидел, как что-то задвигалось в кустах.
Регулярные армейские части Северного Вьетнама носили хаки, но вьетконговцев можно было узнать по коническим соломенным шляпам и черным пижамообразным одеждам. Большинство носило старые ружья Браунинга или винтовки М-I, которыми вооружали американские войска во второй мировой войне.
Но тот, который выступил из кустов в пятнадцати футах справа от меня, был вооружен иначе. На груди у этого вьетконговца висел новехонький АК-47, лучший из поставляемых Китаем. На мой взгляд, это лучший автомат во всем мире.
Небольшого росточка, как все они, коренастый пейзанин, вызванный сюда прямо с рисового поля. Он промок до нитки, и с полей его соломенной шляпы стекала вода. Черная куртка была простегана.
Я осторожно сделал несколько шагов назад. Крестьянин ничего не сказал, не пошевелился, просто стоял стоймя со своим «Калашниковым». И все. Сделав полоборота влево, я обнаружил его близнеца, перегораживающего пути к отступлению.
Ну, если я сошел с ума, то для этого мне потребовалось довольно много времени. Но наконец я скрючился, издал полный ужаса вой, соскочил с тропы в кусты и попал по колено в воду и туман.
Дикий лебедь встревоженно замахал крыльями в нескольких футах от меня, и я, повторно закричав, закрыл лицо руками. Но не остановился, а, выскочив из кустов поблизости к заросшей травой дамбе, побежал к морю.
Добравшись до каменной стены, я привалился к ней и стал вслушиваться, не гонятся ли за мной. Где-то позади, в болотах, птицы снимались с воды, потревоженные чьим-то появлением. Этого было достаточно: я перескочил через дамбу, упал на белый песок пляжа и рванулся что было сил, спасая свою жизнь...
Когда я ворвался в коттедж, Шейла все еще стояла перед мольбертом. Я с трудом смог дотащиться до кресла и не сел, а рухнул в него. В то же мгновение Шейла очутилась на коленях возле меня.
— Эллис! Эллис, в чем дело? Что стряслось?
Я хотел что-то сказать, но не смог, и в ее глазах появился страх. Шейла рванулась к шкафчику и вернулась со стаканом виски.
Я больше пролил, чем выпил, потому что рука моя тряслась, как при хорошей лихорадке. Дверь я не закрыл, и теперь она, скрипя, бухала под порывами налетающего ветра. Когда Шейла встала, чтобы притворить ее, послышались
Она сказала:
— Вот он, мой славный старичок, в грязище до бровей.
К креслу протопал Фриц и уткнулся носом в мою ладонь.
Всегда оставалась возможность, что это произойдет. Еще с Тай Сона. Психиатры признавали, что травма чересчур глубока. Когда Фриц принялся облизывать мою ладонь, я заплакал беспомощно, как дитя.
Шейла побледнела. Она откинула волосы мне со лба, словно я был маленьким непослушным мальчишкой, и нежно поцеловала в лоб.
— Эллис, все будет в порядке, поверь.
Телефон стоял в кухне. Я сидел, сжимая пустой стакан из-под виски, смотря в пространство, и слезы струились по сморщенному лицу. Затем услышал:
— Американское посольство? Мне бы хотелось поговорить с генералом Сен-Клером. Меня зовут Шейла Уорд. — Последовала пауза, а затем: — Макс, это ты? — И дверь закрылась.
Через две-три минуты она появилась и присела рядом с креслом.
— Макс скоро будет здесь, Эллис. Он уже выехал. Через час-полтора максимум.
Я пошел переодеться и обдумать создавшееся положение. Но в голове вертелось лишь одно: Макс скоро приедет. Черный Макс. Бригадный генерал Максуэлл Сен-Клер, награжденный медалью Славы, крестом «За боевые заслуги», Серебряной звездой, Военным орденом Анцио, за Вьетнам, герой всех мальчишек на свете. Черный Макс едет, чтобы спасти мои душу и тело, как сделал это однажды в местечке под названием Тай Сон.
Глава 2
Теплица номер один
В мозглый февральский вечер 1966 года, на второй год пребывания в Сэндхерсте, я спрыгнул с железнодорожного моста в товарняк, проезжавший внизу. Стояла мгла. Я свалился на кучу кокса, но тот приятель, что прыгнул за мной следом, оказался менее удачливым и, свалившись между двумя грузовиками, мгновенно погиб.
Конечно же, мы были пьяны, но это ничего не значило. Просто результат целой цепи глупостей, приведших к прыжку с моста. На следствии было произнесено много резких слов, и еще больше, когда меня с позором выдворяли из академии.
Мой дед, генерал-майор в отставке, тоже произнес довольно внушительную речь. Он, видите ли, всегда подозревал во мне некоего морального урода, в особенности после достопамятного события с девкой, произошедшего в четырнадцать лет, и прыжок с моста явился подтверждением его правоты.
Отец мой погиб смертью храбрых в Арнхеме во время второй мировой войны. Мать умерла двумя годами позже. Поэтому дед распоряжался мною довольно продолжительное время. Я ему не нравился, думаю, он меня даже ненавидел, поэтому, когда он вышвырнул меня из дома, я вздохнул с облегчением.
Пойти в армию было его, а не моей идеей. Семейная традиция или проклятие — смотря как и с какой стороны разглядывать данную проблему, — поэтому после двадцати лет службы (с дедом было ничуть не лучше, чем в казарме) я очутился на свободе, и не без денег, благодаря средствам, оставленным мне матерью.
Может быть, именно поэтому — выбор был сделан лично мной, и никем более, — после выдворения из академии я вылетел в Нью-Йорк и записался в армию Соединенных Штатов, в парашютно-десантные войска.