Дана и Бродяга
Шрифт:
– То есть, тебя все устраивает?
– Да. Нет. Но я получила ровно то, что заслужила, так что никаких претензий.
– Да-а. Бедняга ваш Рэм.
– Это почему?
– Видишь ли... он все ждал, когда ты начнешь бунтовать, как-то реагировать на те нелегкие условия, которые он тебе создает. Ты его напугала. Он решил, что ты, потеряв свого андроида, не готова продолжать работать в космосе. Вот и затеял психологический эксперимент. А теперь сам не знает, как его закончить - все как-то слишком далеко зашло.
Дана чуть посерьезнела:
– А ведь я могла догадаться... но Джет. Не увиливай. Что все-таки случилось?
– Помнишь Саата? Стаса Гнедина?
Пауза. В огромных глазах - такая тревога, что Джету стало стыдно за эту паузу, и он поспешил исправить ситуацию:
– М... ничего фатального, не психуй.
А про себя подумал - «Во всяком случае, пока».
Перелет занял больше двух недель. Быстрей бы не получилось все равно - все-таки, две разные координационные ветки. Дана пыталась выспросить у Джета подробности, но тот рассказывал лишь новости годичной давности.
О том, что Стефан погиб в пустыне. О том, что при колониальном правительстве Руты был создан центр изучения культуры кхорби, который теперь реорганизован в НИИ, и кое-кто из знакомых уже полгода числится там старшим специалистом. Что Центр Тордоса выделил средства на изучение наследия Трех народов. Что Алекс Донаван вернулся в Бюро космических исследований, и теперь его следует искать где-то на Аурской ветке.
О том, что кочевье «тех, кто никуда не идет» в прежнем виде перестало существовать. Кхорби сформировали новый торговый караван, используя прежний опыт и предоставленные музейщиками старые карты. Караван ведет Рэтх-саа. Иные жители становища, выходцы из Руты, в большинстве теперь работают в Институте, а сам комплекс пещер и долина под ними превратились в открытый центр экстремального отдыха.
И, разумеется, о том, что гведианские корабли у Руты так и не появились. И старший Гнедин теперь возглавляет войска, сосредоточенные в координационной системе Солода. Но об этом Дана знала и так - по информационным сводкам и из новостей, которые приходят с космическими кораблями.
Именно у Солода гведи использовали секретное пси-оружие, созданное, как ни странно, на территории СФ. Внедренные «живые бомбы» - пен-рит - в первые недели атаки парализовали сопротивление нескольких крупнейших планет ветки. Единственным способом борьбы с ними и сейчас остаются только беспилотные боевые корабли, но они сильно уступают возможностям противника...
– Ты говорил про Саата.
Кафе на станции гиперперехода оформлено в ретро-стиле какой-то провинциальной планеты. Много искусственной зелени, пластиковых решеток, имитирующих ковку, но крашенных в белый цвет. Осветители тонут в ненастоящей листве, развешивая по залу скользящие тени. От этого зал кажется более просторным.
Дана заставила себя, наконец, задать прямой вопрос. Тогда, в цирке, она удовлетворилась тем, что Стас жив и почти здоров. Потом спрашивать было уже некогда - час на оформление открытой визы, час на проработку маршрута, и вот, они уже в пути. Правда, их каюты во внутрисистемном лайнере Энга оказались на разных палубах и в разных секторах. Так получилось, что там они редко встречались...
Джет выбрал себе завтрак на панельке меню заказов. Отвечать он не торопился. Дану Джет решил взять с собой в этот полет по наитию, сам удивившись такому решению, но до сих пор был уверен, что не зря.
Удивительно. До сих пор все, что он мог бы сказать про Гнедина-младшего с полной уверенностью, это то, что сам, лично, ему доверяет. Остальное - сплошные предположения и догадки. Основанные на словах самого Стаса. А тот о себе не любит...
– Ну, так что?
– По нашему, в прошлом году... но на Энге, наверное, другое счисление? Как только ты улетела. Наш с тобой общий знакомый вновь попал в историю. Он довольно самоуверенный тип...
– Да, знаю.
– Были перебои с продуктами. Почти все магазины закрыты, ближайший работающий - в трех кварталах. Разумеется, никакой быстрой доставки, живая очередь, продуктовые нормы.
– Джет невесело усмехнулся, - контроль по личным карточкам. Стас мог бы позвать меня в компанию, после больницы он остановился в моем коттедже. Но нет, отправился в супермаркет один, даже не предупредил. С-стратег... не подумал, что его может скрутить не вовремя. И нарвался. После известных событий в городе случались нападения на граждан, но чаще - на окраинах. Ну, тут не повезло. Отбиться-то он отбился, но и самому досталось.
– Ох...
– Да. Тут дело темное. Там на месте драки был еще некто Велли Риммер, помнишь такого?
Дана пришибленно кивнула.
– Он-то помощь и вызвал. Рыжего нашего подрезали, и если бы не Риммер, может, все бы кончилось совсем иначе. А так, - «Здравствуй, рутанский военный госпиталь!». Как он ругался, когда в себя пришел! Данка, ты бы знала!..
Дана представила себе Саата. Именно в образе пустынника. Да, ругаться он мог. Умел.
– Улыбаешься. А Донаван тогда мне чуть голову не открутил. Считал, что я должен был напроситься в компанию и подстраховать.
Донаван... интересно, чем все у них кончилось? Или так и тянется? Здороваются при встрече, а в остальных случаях стараются держаться друг от друга подальше? Или дело все-таки кончилось дракой?
– В общем, в том, что было дальше, виноват адмирал. Стас даже и не знал, что его данные были отправлены на Землю, и после выписки по мере сил работал в НИИ культуры туземных племен, я тебе рассказывал...
– Помню.
– Адмирал в конце концов покинул систему, так что ответ о возможности повторной операции по восстановлению легких получил сам Стас. Положительный ответ. Он-то правда, попытался избавиться от письма. Но так случилось, что в тот момент рядом был Донаван... Ну и, ситуация на данный момент почти не изменилась.
Дана замерла, прикрыв рот ладонью. Новость и пугала, и радовала одновременно. Осталось только разобраться, больше радовала, или больше пугала.
– Так мы летим к нему, да?
– Я подумал, он будет рад тебя видеть.
– Из чего это сделано?
Джет пожал плечами. Прозрачные, чуть мерцающие бордюры наводили на мысль о постоянных силовых полях, но он не поручился бы, а врать не хотелось.
Больничный корпус, весьма причудливо украшенный не без помощи голографической техники, представал в виде массивного белокаменного сооружения, контуры которого усложнялись многочисленными арками и тонкими башенками. Каким образом архитекторам удалось придать летучую легкость и ажурность такой громадине, оставалось только гадать.