Дано не каждому
Шрифт:
Отморозков периодически выбивали из хутора доведенные до отчаяния вольняшки, специально для этого временно объединявшиеся в некое подобие воинских подразделений. Выбивали весело, с матами-перематами, беспорядочной стрельбой и полным отсутствием жалости. На неделю-другую воцарялось спокойствие, а потом бандиты снова откуда-то – будто из воздуха материализовались! – набивались в полуразрушенные хуторские постройки, и жизнь вольных сталкеров вновь приобретала кисловатый привкус обиды и несчастья…
Отца Пимена не трогали даже отморозки: знали, что артефакты его не интересуют, значит, взять нечего.
Примерно в километре южнее под защитой из колючей проволоки, минных полей и пулеметных гнезд расположилась воинская часть, давшая название всему сектору. Застава. Натуральный пограничный пункт, перекрывший дорогу из Зоны в обычный мир. Или из обычного мира в Зону – кому как нравится.
Военные сталкеров не жаловали. Вообще никаких. Потому что где-то в министерских верхах кто-то всерьез считал, что в Зоне никто не живет. Не расстраивать же важного человека правдой…
Поэтому военные обычно сначала стреляли, а потом уж выясняли, в кого. Хотя мелкая торговля процветала и в этих условиях: военным тоже нравились артефакты, а сталкерам вечно не хватало боеприпасов и консервов. Так что война войной, а бизнес – во все времена святое дело.
Застава по всеобщей молчаливой договоренности считалась территорией в состоянии вечного перемирия. Время от времени солдаты и офицеры даже захаживали к Абрамычу – у того и водка дешевле, и сувениры симпатичнее. А однажды торговец всерьез выручил военного тыловика, когда к тому нагрянула внезапная проверка, – солдаты два часа перетаскивали ящики с тушенкой к себе на склад. Когда комиссия уехала, тыловик на радостях, честно вернув почти все, продал за совершенно смешную цену Абрамычу от военных щедрот пять наисовременнейших, навороченных донельзя, совершенно секретных бронекостюмов.
Отец Пимен спустился в лощину, прошел мимо группы сталкеров, сидевших возле колодца, – сплошная зелень, пацанва, небось, только вчера из-под отцова ремня сбежали – и зашел к торговцу.
– Привет, Вазген. Торговец оживился:
– Вау, отче! Какими судьбами? Сто лет не видались, наверное.
– Сто лет – слишком долгий срок для Зоны, – усмехнулся отец Пимен, без спросу зайдя в святая святых торговца – маленькую комнатку позади прилавка. – Что нового?
– Это я у тебя должен спрашивать – что нового. Я ж с места не двигаюсь, а ты везде бываешь. Итак – что нового?
Отец Пимен пожевал губы, пожал плечами:
– Там стреляют, тут торгуют. В речпорту чертовы Праведники военсталов маленько постреляли.
Абрамыч кивнул – знаем.
– Возле Элеватора, говорят, новые мутанты появились. Может, и брешут.
Торговец снова кивнул – может, и брешут.
– Из небылиц что: снова пошли разговоры про призрачный поезд.
– Бандиты видели? – усмехнулся Абрамыч. – В прошлом году конопля особенно хороша уродилась.
Отец Пимен только плечами пожал – может быть, и так…
– Ладно, теперь моя очередь, – после долгого молчания сказал торговец. – Вояки очередную операцию по зачистке замыслили. Как водится, жутко секретную. Начнут аккурат через неделю. В семь часов утра,
– Про нее уже вся Зона знает, – вяло отмахнулся сталкер.
– А про отряд спецназа?
– Опять?
– Не опять, а снова, – понизил голос до шепота Абрамыч, даже оглянулся – нет ли кого в подсобке, – элитный отряд, между прочим. С базуками. Что-то из Деснянска должны забрать, с химического завода. Проводника ищут.
– Ну вот, – огорчился отец Пимен, – были у тамошних бандерлогов ружья и автоматы, а теперь еще и базуки появятся.
Старые знакомцы синхронно вздохнули, замолчали. По всему выходило, что реально свежих новостей в Зоне не было.
– Весна, – развел руками Абрамыч, потянул из-под прилавка бутылку водки. – Хряпнем, что ли? Со свиданьицем? Под болгарский фаршированный перчик?
Отец Пимен сделал задумчивое выражение лица, потом махнул рукой – наливай…
Он выбрался на свежий воздух, когда солнце начало прятаться в верхушках деревьев. Вздохнул несколько раз полной грудью, очищая легкие от паров алкоголя, осмотрелся. Потом расслабленной походкой направился к колодцу; на него во все глаза восторженно таращились молодые сталкеры – еще бы, живая легенда Зоны!
– А вот, к примеру, – с ходу начал он, – возьмем бандерлога. Куда его стрелять, ребятки? Кто знает? Никто? Тогда слушайте…
Уже почти стемнело, когда от ближнего покосившегося забора отделилась высокая темная человеческая фигура. Отец Пимен перевел на нее взгляд, прервался на полуслове, вскочил поспешно, бросился навстречу:
– Здравствуй, брат!
– И тебе не хворать, – улыбаясь, ответил отец Георгий.
Сталкеры обнялись, сдвинув оружие за спины.
Отец Георгий после тяжелого ранения в голову в центр Зоны уже не ходил – замучила астма, в противогазе через минуту начинал задыхаться. Поэтому и смотрелся среди сталкеров необычно со своей непокрытой головой.
– Какими судьбами здесь? – спросил отец Пимен.
– Ты же ко мне брезгуешь заглянуть, вот я и решил сам увидеться…
– Откуда узнал-то?
– Коммуникатор подсказал, – засмеялся отец Георгий. – Что, до сих пор не научился им пользоваться? Консерватор. Так заглянешь ко мне?
– Честное слово, – засмущался отец Пимен, – как раз завтра с утра и собирался. Сначала хотел у Вазгена свежие новости узнать…
– А самые свежие новости как раз у меня, – серьезно сказал отец Георгий. – Я из-за них даже аппетит потерял. Потому что думаю – ошибся отправитель адресом, тебе весточка предназначена. Только ты у нас такой ерундой способен заниматься.
– На коммуникатор скинули?
– В том-то и дело, что нет. Все круче. Сон приснился.
– Сон?!
– Ну да, сон. Нюансов не помню – спал же. Сначала утром вообще решил, что это из-за пониженного давления почудилось. Одно смутило – уж больно голос был знакомый. С такой характерной хрипотцой…
Отец Пимен побледнел.
– Не может быть!
– Я тоже полдня посомневался. А тут смотрю в коммуникатор – твоя метка к Заставе приближается. И как-то вдруг понял, что это он просто до тебя не смог достучаться. Вот я и вышел навстречу. Ты что там с какими-то детьми намутил?