Дано не каждому
Шрифт:
Он огляделся в поисках безопасного прохода. Немного правее за валунами виднелся остов грузовика. Если залезть наверх, можно изловчиться и перепрыгнуть ограждение из колючей проволоки.
Мика побрел туда, постепенно успокаиваясь. Конечно, это были не монстры. Покойный старший блокпоста ясно сказал – на них охотятся люди. Монстры не умеют пользоваться оружием. Или научились?!
Из известных Мике монстров на человека были похожи многие – и ловец, и кукловод, и бандерлог. Бытовали легенды, что последние два вообще раньше были обычными людьми, только Большая Гроза их изменила… Но оружием они не пользовались, это точно.
Он
Собака тоже учуяла постороннего, лениво подняла лобастую голову, принюхалась. А потом Мика помчался что было сил обратно, потому что увидел, как из ближайших кустов появилась еще одна собака, следом – еще одна…
Он бежал, молясь, чтобы не споткнуться и не упасть, а сзади с рычанием неслись два мутанта, посланные на охоту пси-волком, который даже не сдвинулся с места.
Только через бесконечную минуту Мика понял, что преследование прекратилось. Очевидно, пси-волк так и не увидел его, просто выслал стражу, на всякий случай.
Мика остановился отдышаться и подумать. Существовали еще переходы на Могильник, но там, скорее всего, тоже стояли блокпосты анархистов. Так что – какая разница, где пробовать? По крайней мере, сюда ближе – вон, завернуть за большой камень и сразу – здрасьте, дяденьки!
До него снова донесся гул мужских голосов. В этот раз не смеялись, наоборот – ссорились нещадно, едва не срываясь на драку.
Мика залез на валун и пригляделся. У костра стояли разделившиеся на две неравные группы сталкеры. Из-за чего ссора, разобрать было невозможно – орали одновременно все сразу. Мика пересчитал их – с одной стороны двое, с другой трое. На том блокпосту тоже было пятеро. Значит, в кустах никто не прячется. Нужно попробовать…
Он слез с валуна, протиснулся в щель между камнями и стал тихо красться, стараясь, чтобы невысокие кусты все время были между ним и сталкерами. Через два десятка шагов блокпост остался за спиной. Мика облегченно вздохнул и ускорил легкий шаг.
– Внимание! Чужой! – хлестнула по спинному мозгу громкая команда сзади. Заметили все-таки!
Мика не стал ждать дальнейших действий опомнившихся сталкеров. Он втянул голову в плечи и припустил во весь дух, по-заячьи петляя от сосны к сосне, от валуна к валуну. Запоздалая очередь в десяток патронов прошла и левее, и много выше. Больше не стреляли – Мика перепрыгнул через поваленное дерево и увидел вдалеке высокое полуразвалившееся здание – Торгушка, нейтральное место в центре кольца курганов радиационного могильника, куда ходили прикупить провизию, водку и патроны все местные обитатели без исключения. Прорвался…
Покинув хутор, отец Пимен быстро нашел знакомую тропку и вскоре уже бодро шагал привычным размеренным шагом. Места по сравнению с остальной Зоной были практически безопасными – аномалий нет, зверье большей частью обычное, не мутировавшее, человека опасающееся. И, кстати, правильно делающее.
Очаговые пятна радиации, попадавшиеся на пути, были съедены временем и непогодой. Детектор лишь тихо пощелкивал, предупреждая – на этой полянке пикники устраивать не рекомендуется.
Высокие стройные сосны, еще помнившие партизан, тихо скрипели под натиском верхового ветра. А у земли воздух был неподвижным, настоянным на ароматах весенних трав – хоть режь его ножиком да намазывай на краюху хлеба вместо надоевшего полусинтетического масла…
Отец Пимен вышел на полянку, где вчера расстался со своими случайными попутчиками. Вышел и замер, перехватив ружье наизготовку, – под сосной лежал огромный кабан. Присмотрелся – что-то уж больно тихо лежит, неестественно. Осторожными шажками сталкер приблизился к туше, ткнул стволом в голову. Мертвый. Из разинутой пасти торчит палка длиной в локоть.
Отец Пимен покачал головой от удивления. Кабан-самоубийца?! Понимание пришло чуть позже.
– Ай да Мика! Вот же паразит! С острогой на таких чудовищ охотится!
Сразу вспомнились подмеченные синяки на руках и шее подростка. Вон откуда, стало быть, взялись. А сталкер решил тогда, что это от обычных детских проказ. Выходит – кончились детские проказы.
– Хотя… кабана-то этого копьем убить – тоже не сказать чтоб взрослое продуманное действие, – после долгих размышлений сказал привыкший разговаривать сам с собой отец Пимен. – В самом деле, не в куклы же пацану играть. Значит, вовремя я его перехватил…
Тропка вилась по склонам холмов. Стройный сосняк то и дело сменялся зарослями лиственных деревьев, выросших на выгоревших пустошах намного позже Аварии. Оттого и были они тонкими, чуть выше человеческого роста.
Пару раз тропка пересекла асфальтированную дорогу. Но отец Пимен не стал менять пружинящую землю на твердое покрытие. На асфальте ноги устают сильнее – проверено неоднократно.
Когда тропа резко вильнула, едва не уткнувшись в забор из колючей проволоки, сталкер вздохнул облегченно – почти добрался. А вскоре зашагал, словно и не устал вовсе, – впереди с каждым шагом росла, приближаясь, черная горизонтальная полоса, деля пейзаж на две части. В нижней все так же буйствовало разнотравье, радуясь теплому весеннему солнышку. В верхней синело чистое небо, украшенное редкими белоснежными облаками. А между ними неестественной ровной линией чернела чужеродная полоса – железная дорога.
Отец Пимен, кряхтя и отдуваясь, вскарабкался на насыпь, остановился, выравнивая дыхание и одновременно оглядывая окрестности. Позади остался лес, впереди лежало открытое пространство, по которому были беспорядочно разбросаны небольшие сельские домики, выглядевшие с такого расстояния вполне прилично. Вот только трубы не курились дымами, да во дворах не было заметно движения. Будто не жилье вовсе, а так – киношные декорации…
Сталкер удобнее перехватил ружье и неторопливо спустился с насыпи. Насколько он помнил, хутор левее облюбовали какие-то отморозки, зарабатывавшие на веселую жизнь грабежом вольняшек, направлявшихся на Заставу, чтобы продать найденные артефакты местному торговцу со странным именем Вазген Абрамыч. Кличка ли это, прилипшая к торгашу с незапамятных времен, или настоящее имечко, подаренное любящими родителями, – кто знает? Да и не принято в Зоне такими вещами интересоваться, как не принято вспоминать свою прошлую жизнь.