Дантисты тоже плачут
Шрифт:
– Вон те, – сообщила Эмилия, увидав мое изумление, – сыновья старшей сестры, эти – младшей. Моих только двое.
И она радушно предложила чашечку кофе. Напиток, поданный на огромной кухне, не поддавался описанию. До сих пор такой омерзительный кофе удавалось сварить только Аркадию. Сын пребывал в глубокой уверенности, что одной чайной ложечки молотого кофе, насыпанного в литровый кофейник, вполне достаточно для получения ароматного напитка. Малое количество кофе восполнялось избытком сахара и молока.
Помешивая ложечкой светло-коричневую бурду и наблюдая, как Эмилия покрикивает
В отличие от Владлены Эмилия симпатизировала Маргарите.
– Знаю, трудно приходится эмигрантке, – сетовала Эмилия, – сама прошла через это.
Когда Маргариту выписывали, Эмилия наблюдала из окна за странной ситуацией. Муж вывел Маргариту из клиники, посадил в такси, а сам опять ушел внутрь. Маргарита одна поехала домой. К тому же накануне ночью Вареско видела, что соседка не спит. Несколько раз Маргарита выходила, и Эмилии показалось, что женщина плакала. Помня, как трудно и страшно было ей первые годы в чужой стране, Вареско решила поддержать Маргариту.
Она узнала у медсестер, что Онофриенко проживает в пансионе «Негреско», и через несколько недель после выписки из клиники поехала к ней в гости. Но в пансионе добрую самаритянку ждало горькое разочарование. В седьмом номере не было никакой госпожи Онофриенко.
– Служащие страшно удивились, когда я стала спрашивать Маргариту, – сетовала Эмилия. – В комнате жила совершенно другая женщина.
Правда, узнав, что постоялица поселилась недавно, Вареско заинтересовалась, кто занимал номер до нее. И опять зря – прежней гостьей была дама с Украины. Следы Маргариты Онофриенко потерялись.
Я уехала от доброй Вареско с полной путаницей в голове. Надо же, опять «Негреско». Я там была, когда искала, где жила убитая Ленка. Помню, как противная хозяйка, Марго Остроумова, заставила заплатить за бронирование ненужного номера. Хотя почему ненужного? Поеду в «Негреско», поселюсь в забронированной комнате и узнаю все про таинственную украинскую даму из седьмого номера. Сдается, она и есть Маргарита Онофриенко.
Дома я застала только разряженного в пух и прах Левку. Старший Арцеулов медленно поворачивался перед огромным зеркалом в холле, оглядывая себя со всех сторон. Отлично сшитый костюм сидел как влитой, ботинки из кожи антилопы сверкали, в воздухе носился запах последней новинки мужского парфюма от Пако Рабанна.
– Как я выгляжу? – поинтересовался Левка.
– Ослепительно. Куда собрался?
– В гости к родителям Терезы.
Я молча смотрела, как Арцеулов натягивает кашемировое пальто, повязывает шарф. Но когда из стенного шкафа появилась тяжелая трость с набалдашником из слоновой кости, мой язык не выдержал:
– Зачем тебе палка?
– Ногу подвернул на ступеньках, – принялся врать Левка, потом не удержался и сказал чистую правду: – Казик с Сонькой велели для солидности.
Проводив распустившего павлиний хвост Левку, я быстренько побежала к себе. Покидала в чемодан кое-какие необходимые вещички, написала записку домашним, что уезжаю на три дня. Бумажку оставила
В пансионе «Негреско» за конторкой восседал знакомый служащий, кажется, хозяйка называла его Семен. Я втащила чемодан в холл. Портье мгновенно оценил пальто, сумку, туфли и выскочил из-за стойки со скоростью звука:
– Оставьте багаж, сейчас поднесу.
Я бросила чемодан у двери и облокотилась на конторку.
– Бронировала номер несколько недель назад.
Дежурный полистал толстую книгу и радостно закивал кудлатой головой:
– Конечно, конечно, номер люкс.
Пока я сообщала свои паспортные данные, в холл спустилась круглощекая веселая горничная.
– Аня, отнеси багаж в пятый номер.
– Пятый? – удивилась я. – Хотелось бы седьмой.
Тут удивился портье:
– Но седьмой номер обычный, а вы бронировали люкс. Там не ванна, а душ, и комната меньше.
– Нет-нет, хочу седьмой, это моя счастливая цифра.
Семен пожал плечами.
Желание постояльца – закон, тем более комната свободна.
Аня поволокла чемодан на второй этаж, я пошла следом. Седьмой номер был последним по коридору. Окна выходили во двор, очень тихо. Разложив немногочисленные вещи, я призадумалась, с чего начать, и решила спуститься вниз. За конторкой портье восседала сама хозяйка. Если Марго Остроумова и узнала меня, то виду не подала. Правильно, в прошлый визит я была назойливой, любопытствующей особой, теперь – любимая постоялица. Выставив в улыбке прекрасно сделанные зубы, хозяйка ласково осведомилась:
– Не желаете пообедать? Ресторан на первом этаже.
Я вошла в небольшой зальчик. Рестораном это место можно было называть с большой натяжкой. Восемь столиков, покрытых белыми скатертями, вазочки с искусственными цветами, судки с приправами. Все до боли напоминало «профессорскую» столовую в родном институте, куда нам, простым, неостепененным преподавателям, вход был запрещен.
Я собралась сесть за столик у окна, но приятная пожилая дама приветливо помахала рукой, подзывая к себе. Недоумевая, я пошла на зов:
– Вы мне машете?
– Вам, милочка, садитесь сюда, а то одной скучно обедать.
Довольно полная официантка принесла салат и супницу. Дама взялась за вилку и представилась:
– Евгения Яковлевна. Я здесь местная достопримечательность, живу уже пять лет, а вы только приехали? Откуда?
Словоохотливой Евгении Яковлевне страшно хотелось поболтать, и я, быстренько представившись, решила вовсю использовать такой замечательный источник информации.
– Чудесный суп, тут постоянно так вкусно готовят?
– Да, Марго наняла необыкновенного повара, настоящего волшебника.
Евгения Яковлевна принялась церемонно резать мясо. Не отрываясь от еды, она сообщила, что сейчас в «Негреско» проживает девять человек: двое мужчин, три женщины и две семейные пары. Женщины – милые провинциалки, мужчины – отвратительные субъекты. Семейные пары заносчивые и в местном ресторане не обедают. Хозяйка – душка, Семен – чудо, а Аня обожает шарить по шкафам. Конечно, ничего не берет, но все перещупает.
– Вы в каком номере?