Дантисты тоже плачут
Шрифт:
– В седьмом.
Евгения Яковлевна поджала губы и ничего не сказала. Я заметила эту реакцию и спросила:
– Плохая комната? Вот и Семен не советовал.
– Зачем же въехали, если портье предлагал другую?
– Чистое суеверие, люблю цифру «семь».
Евгения Яковлевна захихикала:
– Ну уж суеверному человеку ни за что не пожелаю жить в подобной комнате.
– Господи, да что же там, привидение обитает?
Евгения Яковлевна кокетливо прищурилась.
– Нет, просто всем жильцам седьмого страшно не везет.
– А именно?
– Сначала
Глаза пожилой дамы горели огнем, ясно, ее раздирает желание рассказать новенькой замечательные сплетни.
– Что же случилось с украинкой? – оправдала я ее надежды.
Евгения Яковлевна вздохнула:
– Бедная девочка. Помните, как хорошо всем жилось в СССР? А теперь на Украине почти голодают, вот они и ездят в Москву на заработки, торгуют всякой всячиной. Ленин муж тоже решил денег подкопить. Приехал и пропал. Потом выяснилось, что его убили на рынке чеченцы. Бедная Лена вытерпела кучу лишений, голодала, пока наконец добралась до Москвы. Положение усугубилось беременностью. Деточка рыдала целыми днями, здесь все активно принимали в ней участие.
По счастью, в Москве обнаружился брат покойного мужа. Такой приятный мужчина, часто сюда приезжал. Он ее и в родильный дом отвез. Но горе не приходит одно – ребенок родился мертвым. Хотя, если принять во внимание обстоятельства, может, что ни делается, все к лучшему.
Дама замолчала. Мне тоже нечего было сказать, мысли сталкивались в голове. Ленка! Вот кто родил ребенка для Владимира. Какова врунья. Надо же такую сказку придумать, просто «Кровавый кошмар в Москве». Глупая Евгения Яковлевна съела душераздирающую историю и не поперхнулась. Хотя, если вспомнить, как Ленка обвела вокруг пальца всех нас! Ну, актриса, Сара Бернар. Интересно, где Владимир ее подцепил?
Допив кофе и поболтав еще немного с Евгенией Яковлевной, я вышла на улицу и решила еще раз посетить любезного доктора Арутюнова, тем более что его кабинет находился на соседней улице.
Несмотря на поздний час, в окнах горел свет. На стук открыл сам доктор. Дела, очевидно, шли не блестяще, и медсестры у врача не было. Доктор сразу узнал меня и даже припомнил причину первого прихода:
– Нашли племянницу?
– Увы, да.
– Почему «увы»?
– Ее убили.
– Кошмар! Такая молодая, здоровая. И ребенок погиб?
– Нет, мальчик жив. Убийство произошло не так давно, да милиция совершенно не собирается искать преступника.
Доктор Арутюнов сочувственно закивал головой.
– Понимаю, понимаю. Сталкивался с подобным. Милиционерам хочется побыстрей сплавить дело. А я чем могу помочь?
– Помните любовника моей племянницы?
– Очень хорошо. Жутко отталкивающий тип.
– Можете описать внешность?
– Довольно высокий, подтянутый, правильные черты лица, черноволосый, черноглазый.
– И никаких особых примет?
Врач развел руками.
– Нет, самый обычный человек, таких сотни на улицах. Вот только часы…
– Лена не знала о беременности, когда обратилась к вам?
– Нет, пришла с жалобами на желудок: мол, тошнит по утрам, голова кружится.
– Могла ли Лена забеременеть в результате искусственного оплодотворения?
Доктор изумился:
– Не похоже. Во-первых, такие женщины всегда наблюдаются у врача, производившего операцию. И потом, девушка искренне удивилась, узнав, что ждет ребенка. Несколько раз переспросила, не ошибся ли я. И зачем ей искусственное оплодотворение? Абсолютно здоровая женщина, хотя, если проблема в партнере…
На улицах совершенно стемнело, когда я побрела в «Негреско». Собственно говоря, можно ехать домой, все узнала. Но уже поздно, холодно, сыплет мерзкий, колючий дождь. Переночую в пансионе. Даже приятно, высплюсь в тишине. А то последнее время кошка Клеопатра взяла моду будить меня в шесть утра, тыча в лицо мокрый нос и требуя завтрак. Аркадий утверждал, что я разбаловала киску, безропотно подчиняясь ее наглым требованиям. Сын уверял, что не надо обращать внимания на кошачье нахальство. Вот пусть сегодня и воспитывает Клепу.
В «Негреско» приятно пахло кофе, сигаретами и хорошими духами. Я поднялась в номер и обнаружила, что кровать разобрана на ночь, поверх одеяла лежит приготовленная пижама. В шкафу на полочке все вещи оказались переложенными. Что ж, Евгения Яковлевна права, Аня крайне любопытная горничная.
Глава 40
Утром проснулась в одиннадцать часов. Дома такого не случалось. В нашем роскошном особняке долго не проспишь. Сначала приходит приставучая кошка. В семь поднимают истошный крик близнецы, в половине восьмого Маруся выводит из гаража мопед, и он начинает безбожно тарахтеть. Здесь же, в «Негреско», царила восхитительная тишина.
И тут в дверь постучались.
– Войдите! – крикнула я, надевая халат.
В комнату пролезла Аня с пылесосом.
– Простите, не думала, что вы спите, приду позднее.
– Нет-нет, – остановила я девушку, – пожалуйста.
Аня принялась орудовать тряпкой, я попыталась завести разговор:
– Нехорошая слава у этой комнаты, попрошусь, пожалуй, в другой номер.
Девушка остановилась.
– Евгения Яковлевна наболтала? Не слушайте, простое совпадение.
– Ничего себе: сломанная нога, ограбление и неудачные роды!
– Ерунда все. Молдаванка нацепила двадцатисантиметровые шпильки и зацепилась за решетку водостока. Командированный был настолько глуп, что в час ночи вытащил в придорожной забегаловке туго набитый кошелек. А украинка… Да ей и ребенок-то не нужен был, врунья.
– Не хотите перекурить? – предложила я горничной.
Аня взяла сигаретку, со вкусом устроилась на стуле и пробормотала:
– Хозяйка не разрешает прислуге дымить.
– Мы ей не расскажем. Неужели и отдохнуть нельзя. А почему вы решили, что украинка не хотела ребенка?