Данвичский роман
Шрифт:
– Он будет настоящим, точно. Я знаю это. Он отвечает на мои молитвы... Твой бог отвечает на твои молитвы?
– О, да!
– пришёл восторженный ответ Сэри.
– Он на самом деле действительно это делал!
Выражение лица Уилбура свидетельствовало о сильном интересе.
– Когда?
– М-м-м... Я молилась Ему, чтобы Он сделал так, чтобы ты не сгорел в том огне, и... ведь так и случилось!
– А ещё это было?
– О, да, - продолжила она, - в то время, несколько дней назад, когда Руфус Хатчинс сильно обидел меня. Я молилась, чтобы Иисус послал мне своего помощника, - Сэри сжала руку Уилбура, - и посмотри, что случилось! Иисус послал мне тебя!
Уилбур кивнул, притворяясь убеждённым. Однако в своём собственном уме этот колоссальный человек подумал:
«У меня возникло забавное чувство, что это
Глава четырнадцатая
01 августа 1928 года, позднее утром
Пришёл с Ламмаса поздно ночью, и Сэри увидела меня. В общем, она думала, что я мог сгореть в пожаре. Забавно, как всё может быть так очень хорошо и так запутано в одно и то же время. Никогда раньше не слышал, чтобы Они говорили со мной так ясно, и никогда прежде манера моих песнопений не работала так идеально. Я знаю, что после всего этого времени мои гортанные звуки стали хорошо практиковаться, и я могу обращаться к Древним гораздо лучше, чем любой человек, который является человеком в полном объёме и знает те же Ритуалы, что и я. Дедушка сказал мне, что это случится, он предупреждал, и чёрт возьми, он был прав. Но если говорить о хороших новостях, то здесь были и плохие, и назвал бы это дедушка, как я думаю, - «никаких уступок».
Ранее я открыл дверь дома и пошёл посмотреть на ТОГО ДРУГОГО внутри после того, как сделал Знак Вуриша, и он стал таким большим, что едва влезает туда полностью. Теперь я знаю, что он ест слишком много, поэтому он стал слишком большим, но также я знаю, что это произошло по моей вине. Я боюсь, что уделил этому мало внимания, я неправильно рассчитал. Мне было так плохо смотреть туда и видеть его таким голодным и несчастным. Это заставило меня думать о том, что не так давно Кайлер, прорицатель, сказал что-то вроде того, что я получу то, что хочу, но не так, как я больше всего надеюсь. Полагаю, он правда прорицатель.
Потому что я знаю, что сейчас не смогу открыть Врата Йог-Сототу.
ТОТ, ДРУГОЙ, тоже это знает.
Ещё предстоит многое сделать. Просто потому, что я не могу открыться Йог-Сототу, это не значит, что кто-то другой не может. Почему ещё голоса на холме говорили то, что они сказали?
Так или иначе, когда я спустился в прошлую ночь и успокоил Сэри, она начала спрашивать, что я там делал, и я тут же был серьёзно настроен на ответ. Так что, когда я сказал ей, что огонь и всё такое было просто ещё одним способом поклонения, ей пришлось говорить о религии и спрашивать ещё больше. Надеюсь, то, что я сказал, имело для неё значение. По крайней мере, я могу сказать, что она не похожа на большинство здесь, она не затаила ненависть к тем, кто выглядит иначе и имеет другие взгляды.
Но теперь, когда я думаю о вещах глубже, я вижу, что ещё не всё потеряно. Просто надо быть умным и заставить Древних гордиться мной. Вот как я докажу им, что достоин той привилегии, которую они мне предлагают, и моего восхитительного наследия.
Да. Я им всё это докажу.
Сэри, кажется, верит в христианского Бога, как верят и многие другие здесь. Всю свою жизнь я слышу поговорку, которая у них есть, и поговорка такая: «Пути господни неисповедимы».
Так делает и Йог-Сотот.
Глава пятнадцатая
В самом деле, испытывая недостаток в фразеологии, более определённой, Уилбур был вполне готов не только к серьёзности ситуации, но и к самому её факту: этот этап его жизни скоро подойдёт к концу. Однако пример его существования до сих пор в равной степени подсказывал ему об этом: с каждым концом приходило начало. Это знание - поскольку он был в этом уверен - немало обрадовало его.
Остаток дня первого августа он с радостью провёл с Сэри. Они гуляли по дикой траве возле Лугов Десяти Акров, пересекали поля потрясающих цветов и целовались возле старой решётки, которая выходила на заброшенный особняк Гайд.
...даже зная, что он, скорее всего, скоро умрёт.
Эти милые прогулки - что неудивительно - позже в течение дня переросли в деятельность, гораздо более сексуально выраженную, что обеспечило Уилбуру несколько мгновенных эякуляций, а Сэри - несколько приступов получасовых оргазмов. Семя Уилбура - теперь это было ей ясно - оказалось жизненно важным средством для достижения столь сильного оргазма; фактически, влияние этого материала странной формы на её либидинозную систему оставило её сексуально более удовлетворённой, чем почти любую женщину, когда-либо ступавшую на землю, поскольку лишь горстка людей за всю историю человечества когда-либо переживала половой акт с кем-либо полумирским, как Уилбур. После этого Сэри лежала на койке, как нечто бескостное и лишённое всякой энергии, с лицом, отпечатанным, казалось, постоянной улыбкой от удовлетворения, хотя её паховые мышцы всё ещё заметно пульсировали в посторгазмическом экстазе. Небо потемнело к тому времени, когда её чувства начали возвращаться к подобию порядка, а затем её ранее размытое от оргазма видение сфокусировалось через незначительный свет лампы; она обнаружила, что Уилбур внимательно наклонился за своим столом, куда он передвинул книгу на железных петлях. Его увлечение было неоспоримым, поскольку он внимательно читал; его губы шевелились в тишине, когда он, казалось, повторял про себя отрывки. Сэри хотела пойти туда и проявить интерес к его занятиям, но из-за плотской «работы», которую он с ней провёл, у неё не было даже энергии, чтобы двигаться. Через несколько минут он осторожно закрыл книгу, чтобы не допустить ненужного шума; было ясно, что Уилбур считал её спящей и старался не разбудить её. Но...
Сэри не предприняла никаких действий, чтобы проинформировать его об обратном: она притворилась, что глубоко спит, при этом её глаза были закрыты до щелей. То, что он провёл с ней день, уже отвлекло так много его времени. Она не имела права требовать б'oльшего, прерывая его.
Но... что он делал?
Затем он подошёл к старому резному столу, открыл ящик и, похоже, принялся разглядывать что-то внутри. Сэри услышала крошечное металлическое звяканье изнутри. Уилбур принял выражение разочарованного беспокойства, после чего остановился, затем осторожно повернулся и на цыпочках направился к тщательно продуманной кабинке для купания. Он взял лампу с собой и поставил её с другой стороны устройства, а затем очень медленно вытащил то, что он ранее называл «занавеской для купания». Сэри тронула его скромность, но ещё больше - его осторожность, чтобы не разбудить её. Теперь за ним (пока он стоял там) светился скудный свет, прикрытый занавеской; такое расположение позволяло ей рассматривать его только как силуэт.
Затем Сэри внимательно наблюдала, как силуэт начал раздеваться.
Она прекрасно знала, что - если не считать несоответствия его пениса - анатомия Уилбура сильно отличалась от анатомии других мужчин. К примеру, ту громоздкость - часто колеблющуюся громоздкость, - которую она заметила под его рубашкой, не говоря уже о единственном, похожем на шланг внешнем виде какого-то явно органического объекта, который он прятал за штаниной. В разгар их полового акта на крытом мосту Сэри даже подумала, что, возможно, она заметила появление этого объекта, когда Уилбур спустил свои брюки - впечатление, которое она получила, было похоже на подпружиненную разноцветную змею, которая бродила независимо от тела, когда она поддалась его оральной помощи и проникновению в гениталии. И всё же её оргазмы были настолько сильными и абсолютными, что ей, честно говоря, было всё равно, что это был за причудливый придаток. Другими словами, признание было очевидным: Уилбур физически отличался от типичных мужчин, и эта атипичность (никакая причина не могла её объяснить) не имела для неё значения. Её беспокоил только Уилбур и то, насколько важно, чтобы он понимал, с какой тщательностью она заботилась о нём. Как раз в этот момент, её взгляд был поглощён его силуэтом, и она размышляла: