Данвичский роман
Шрифт:
– Это был мой близнец, который вышел из моей мамы сразу после меня, на Сретение в 1915 году. Видишь ли, я не так стар, как ты, должно быть, предполагала. Я быстро расту, а ТОТ внутри... Он растёт ещё быстрее. Куда я пошёл сегодня вечером, так это за новыми...
– Пулями, - сказала она шёпотом.
– Ага. Но боги решили, что я должен использовать свои старые пули, некоторые из которых уже заржавели. В том месте, куда я ходил, ничего не было.
Поза Сэри напряглась.
– Не волнуйся. Я не боюсь. Либо Йог-Сотот защитит меня, либо он не захочет, а если он не захочет, это только значит, что я недостоин.
– Мы скоро узнаем, - последовало загадочное замечание Сэри.
Это был хороший знак. Она уже училась, просто благодаря транспозиционному эффекту близости к брату Уилбура. Это была эзотерия. Это была наука, замаскированная под оккультную тайну - феромонную трансдукцию знания, - поскольку человеческая чувствительность не существовала достаточно широко, чтобы её можно было понять. Этого никогда бы не случилось.
– Мы обязательно узнаем, - сказал он.
– Я расскажу тебе, что смогу сегодня вечером, и если всё пойдёт не так, как я думаю, ты сможешь изучить всё сама. Сегодня ночью мне нужно идти...
– В Аркхэм, - произнесла она.
– В колледж.
– Всё правильно. Мне нужно быть там после полуночи... когда будут правильные звёзды.
Наконец, Сэри отошла от того места, где она стояла как эротическая шахматная фигура. Она подошла и отчаянно обняла Уилбура.
Слова шептались в рубашку Уилбура.
– Я боюсь, Уилбур.
– Нет причин этого делать, - заверил он её, обнимая своими огромными руками. Жар от её обнажённого тела проник в него.
– «Нет таких вещей, которым бы не пришёл конец», - дедушка меня этому научил. Физический конец - это не конец всего, а начало другого, более важного - я имею в виду, наименьшего количества способов, которые доказывают, что лишены благосклонности богов. А боги? Они всегда ко мне хорошо относились.
Она дрожала.
– Я боюсь за тебя. Что-то плохое случится.
– Ничего плохого не может случиться со мной, - начал он её уверять, но затем подумал, что более целесообразно отказаться от остальной части доктринального объяснения: Город между магнитными полюсами, Дхо и Дхо-Хна, Вечный дух, а также Преображение. Она всё это узнает в нужное время по книге.
– С тобой тоже ничего не случится, - прошептал он.
– Я клянусь тебе прежде всего тем, что мне больше всего дорого.
Уилбур откинулся назад и снял рубашку. Сэри не отшатнулась - она обрадовалась - этому полному виду его извивающихся щупалец со ртами на кончиках. Казалось, она превратилась в бескостную в его сильных руках, её вагина текла возбуждёнными жидкостями. Его хоботок поднялся, затем осторожно вошел в её влагалище, чтобы пульсировать; в то время как залп щупалец сошёлся на её соски и клитор, чтобы очень осторожно их сосать.
Уилбур отнёс Сэри к койке, опустил её туда и выключил лампу.
***
Б'oльшую часть последних двадцати четырёх часов жизни Уилбура Уэйтли можно описать только с помощью оценки, а не документации. Тем не менее, можно авторитетно заявить, что физические демонстрации его любви к Сэри были самыми обильными - действительно, такими, что последние несколько часов, которые она проводила рядом с ним, она едва могла стоять на собственных ногах. Это было правдой, что Уилбуру нужно было незаметно расположиться рядом с главной библиотекой Мискатоникского университета не позднее полуночи третьего августа, когда Луна принимала девятиградусный пояс эклиптики, а Антарес, Сатурн и Бетельгейзе образовывали прямоугольный треугольник Кавальери; для этого Уилбур должен был уйти из компании Сэри к двум часам дня, чтобы он мог сесть на автобус, который позволит ему отправиться в Аркхэм. Сэри изо всех сил пыталась встать, когда её любовник ясно дал понять ей эту информацию, потребовав:
– Это не займёт у меня ни капли времени, чтобы одеться, - заявила она, - и я пойду с тобой.
Но Уилбуру не оставалось другого выбора, кроме как отклонить это предложение, несмотря на его доброту.
– Не-а, Сэри, как бы я ни хотел, чтобы ты была со мной, этого не может быть. Тебе лучше остаться здесь, но, если повезёт, я вернусь завтра днём, узнаю, как ходит автобус, потому что он ходит только два раза в день.
– Нет!
– она отказалась.
– Я иду с тобой! У меня есть разумный план украсть книгу, которая есть у них в колледже, и я прекрасно понимаю, что это будет опасно!
Уилбур был весьма впечатлён её быстротой, с которой она предполагала помочь ему, но всё же ему пришлось сказать:
– Я не позволю тебе пойти со мной, Сэри, потому что это правда может быть очень опасно, - сказал он.
– Я не допущу, чтобы тебе причинили вред. И это не воровство. Я собираюсь сделать это... ну, одолжить.
Утомлённая предыдущей суматохой полового акта и сексуальных вариаций, Сэри чуть не упала, пытаясь влезть в платье, но, сумев выдержать самый негодующий взгляд, указала пальцем и воскликнула:
– Я иду, Уилбур Уэйтли, и если ты думаешь, что можешь уйти без меня, я закачу такую истерику, которая гораздо больше, чем любой шторм, который ты когда-либо видел!
– Я не сомневаюсь, что ты это сделаешь, - ответил Уилбур и глубоко улыбнулся её решимости.
Какое это было чудо. Всю свою жизнь он никогда не думал, что настанет день, когда женщина потребует стать частью его жизни.
«Э-э-эх, я так люблю её. Спасибо, Йог-Сотот...»
– Извини, что ты не согласна с этим, Сэри, - начал он, всё ещё улыбаясь своей любви к ней, когда произносил одно из Заклинаний Усталости на элтдаунском языке, от которого она очень быстро заснула, просто упала на месте. Уилбур поймал её, немного подержал и уложил в постель. Он посмотрел на неё с обожанием и прошептал: - Я люблю тебя, Сэри.
Затем он схватил холщовый мешок и ушёл из сарая для инструментов.
Однако проницательность Сэри была на высоте. Хотя Уилбур не был уверен в исходе ночи, некоторая помощь оказалась бы очень полезной. На Эйлсбери-Пайк, когда его неуклюжая фигура прибыла на автобусную остановку, был не кто иной, как ясновидящий Кайлер.
– Привет, Кайлер, - приветствовал Уилбур.
– Ждёшь автобус?
– Да, так же, как и ты, - ответил эксцентричный мужчина в чёрном.
– Хотя ты не можешь поверить в то, что я действительно подвержен таинственным предзнаменованиям, я получил это весьма авторитетное мнение, что, возможно, в твоих интересах, чтобы я был рядом.
Уилбур весело кивнул.
– Я никогда не говорил, что не верю, что ты прорицатель...
Яркое солнце освещало лысину хромого, хотя лицо его оставалось особенно затенённым.
– Ты идёшь в путь за буквами.
«Буквы», - подумал Уилбур, помолчав.
Неужели загадочный человек с тростью имел в виду буквы как переписку? Или буквы как... алфавит? Уилбуру ничего не оставалось, как задуматься над этим с некоторым увлечением.
– А для тех, кто отваживается так далеко уйти в ночь, часто, когда человек не проявляет должной бдительности, - беззаботно продолжал Кайлер, - ночь приходит с зубами.