Дар Бога

Возможно, прочитав эту книгу, читатель непременно захочет посетить упомянутые в ней места. Сразу должен предупредить: НЕ ДЕЛАЙТЕ ЭТОГО! Саптар и близлежащие миры — крайне опасное место. Во-первых, чтобы сюда добраться, скорее всего, вам понадобится магия разрыва пространств, и, если у вас получится миновать все уровни Земель Мглы, не заблудившись, не извратившись и не пав от рук их ужасных обитателей, вы немедленно будете задержаны, так как магия здесь запрещена. Во-вторых, вас будут ждать опасности самого Саптара: дикие звери, лихие люди и подобные им существа, неведомые болезни, природные аномалии и ужасный, по вашим же представлениям, климат. Солнце здесь практически не светит, так как небо круглый год закрыто непроглядными тучами, а дождь и туман, зачастую сопровождаемые грозой и сильным ветром — обычная погода этих мест. Кроме того, большая часть поверхности центрального континента покрыта непролазными лесами, непреодолимыми горами и непроходимыми болотами, куда не стоит соваться, не зная дороги. В-третьих, даже если вам удастся миновать все вышеозначенные препятствия, здешние условия жизни наверняка покажутся вам невыносимыми. Из-за особенностей природы население (за редким исключением) не строит дома на земле — в зависимости от страны, в которую вам удастся пробраться, вы будете жить под землёй, на деревьях, в горных пещерах, болотных мазанках, а то и в лодке на воде. Вам не удастся встроиться в феодальную систему большинства государств, а средневековый быт, сопровождаемый войнами, голодом и эпидемиями, уж точно не придётся вам по душе (к слову, в приложении в конце книги вы найдёте объяснения средневековых терминов и местных слов, употребляемых на этих страницах). Если же всё, что я описал выше, вас не пугает, если вы сможете добраться сюда, не нарушая законов, и прибудете с добрыми намерениями — что ж, буду рад однажды встретить вас у себя. Разумеется, здесь очень много красивых мест и приятных людей, а таких уютных домов и вкусных блюд я не встречал ни в одном другом мире. Я покажу вам подземелья Аннтерана, над которыми простираются бесконечные туманные леса, свой окружённый рвом замок с высочайшими башнями и глубочайшими катакомбами, Таадские Горы с потрясающим видом на деревни Южного Форроса, построенные прямо в кронах деревьев, и уж точно отведу вас в Собор Св. Дорла в Крапите, неподалёку от которого и началась эта история…

В последний момент я успел пригнуться, припав на левую ногу, и мысленно возблагодарил Владыку Недр — булава стражника отколола кусок стены, который упал, коснувшись моего слуха гулким стуком о мощёный булыжником пол. Ощущение деревянной рукояти в ладони придало мне уверенности; моя рука сразу же устремилась в сторону противника — нож распорол его ногу и, описав широкую дугу, с неприятным шорохом вонзился между плечом и шеей. Воин скорчил лицо в гримасе боли, но не издал ни звука, как и подобает стражнику Храма. То, что он вскоре истечёт кровью — вопрос пары минут, и чтобы за это время он не сделал из меня грибной фарш, я со всех ног ринулся назад к тёмному квадрату бокового входа, оставив сломанное копьё на месте потасовки. Это победа. Даже если мой противник догадается перевязать рану — драться он уже не сможет, а на зов о помощи никто не придёт.

Едва не стукнувшись о низкий потолок туннеля, я заглянул в запряжённую ослом повозку и поразился царящему в ней беспорядку: все реликвии просто лежали кучей, как будто священники относились к ним не только без трепета, но даже без малейшей толики уважения, избавляясь от ритуальных предметов сразу по завершении церемонии. Все они были покрыты толстым слоем коричневой пыли. Выдохнув из себя нахлынувшее разочарование, я начал разбирать свалку в поисках документа, из-за которого погибло столько саптариан и, вернув который, можно спасти столько жизней. Обычная дореформенная связка пергаментных свитков — прошитая сверху и заколотая оловянной иглой снизу. Что ж, пора нарушить табу. Я больше не боюсь охранных игл, и начинаю понимать, что на самом деле никогда их не боялся; внезапно голову пронзила мысль: «Может не стоит?», но врожденное любопытство оказалось сильнее навязанного страха — я аккуратно приподнял первую страницу.

Наскоро пролистав всю древнюю книгу, я не обнаружил в ней ничего такого, из-за чего Форрос мог бы начать столь долгую и кровопролитную войну. Какая-то карта, пара странных изречений, рисунки и схемы — всё это есть в библиотеке любого монастыря. Более того, рукопись была явно не форросского происхождения. Положив книгу в сумку, я обыскал остальную груду артефактов. Моё внимание привлёк предмет — кожаный чехол цилиндрической формы, явно предназначавшийся для моей новообретённой книги. Под слоем пыли проступали дорогие застёжки и золотая оковка одного из торцов. Попытавшись засунуть туда сшивку из свитков, мне вновь пришлось вытащить охранную иглу, которая мешала проникновению. В ту же секунду я понял: изначально иглы не было, её прикрепили служители, дабы никто из непосвящённых не прочёл содержимое книги!

Вдалеке послышался протяжный звук рога, кажется, мне пора. Подойдя к выходу, я увидел сидящего рядом с ним стражника. Он был жив, но противостоять мне явно не мог. «Я запомнил тебя! Сегодня же ты будешь казнён, а твоё владение будет разграблено и предано огню!» — прохрипел он. Я лишь улыбнулся: моё владение он определил по плащу, который я заблаговременно украл на местном постоялом дворе. В ближайших проходах уже засновали люди, через час их здесь будут сотни, поэтому ничто не помешает мне скрыться. Зайдя в образованный тремя каменными стенами закуток, я скинул сослуживший свою службу плащ с гербом Санкоса и достал из тайника свой старый — с нашивкой Аускера. Завернувшись, я ощутил тепло любимой одежды, что немного уменьшило мой страх быть пойманным. Всю оставшуюся часть дороги до выхода я проделал вместе с огромной бурлящей и пестрящей всеми цветами толпой людей, уже спешивших по своим делам и не обращавших никакого внимания на простого посыльного.

На самом деле, до Аускера гораздо быстрее и безопаснее дойти под землёй, но не в моём случае: если внутренний дозор обнаружит при мне Рукопись Изменений — я тут же окажусь на суде у герцога. Если же на поверхности я попаду в руки форроситов, то меня несомненно воспримут как благодетеля и миротворца, и хотя о возращении в родной Аннтеран можно будет забыть — что ж, за такой подарок они обязаны предоставить мне убежище. А Рукопись, если уж на то пошло, я смогу украсть и во второй раз.

На поверхность меня пропустили без проблем — во времена крупных войн гонцы всегда были в большом почёте. Тар, мой ездовой бык, ожидая меня под чахлым каштаном, щипал траву и отмахивался хвостом от бесчисленных в это время года комаров. Короткая шерсть, даже намокнув под дождём, оставалась ослепительно белой — он был прекрасен, и я в очередной раз обрадовался, что в своё время выбрал именно его. Быстро наложив и подвязав тряпичное седло, я помчал домой. Комья сырой земли вылетали из-под копыт сзади, в то время как в лицо мне летели крупные и тёплые капли дождя. От дороги разбегалась в стороны буйная зелень поверхностных деревьев, чтобы на миг поравняться с нами и вновь сойтись где-то за спиной. Так прошло несколько часов езды, и я уже мысленно радовался счастливому возвращению, но внезапно был как громом поражён досадным воспоминанием: копьё! Моё сломанное булавой охранника копьё, которое я оставил в заброшенном коридоре! Ужас будто льдом сковал мои мышцы, поднимаясь из живота и медленно охватывая грудь, плечи и лицо, наверняка уже искажённое нарастающей тревогой. Само по себе оно не могло ничего обо мне сообщить, но даже ребёнок знает, что короткие копья в Аннтеране носят исключительно посыльные, а стража Крапита наверняка вспомнит, что видела гонца без копья. Так или иначе, мне необходимо новое оружие — увлёкшись бегством, я и не вспомнил о безопасности своего пути. Впрочем, защитить меня способны рога и копыта Тара, а вот атрибут профессии на месте преступления может вывести расследование на меня.

Подъезжая к Аускеру, я нашёл ветку в свой рост длиной, ножом заточил конец и обмотал его тряпкой — на первое время такая маскировка вполне сойдёт.

Наконец, мы прибыли. Тар остался в общем стойле, однако мой путь ещё не закончился. Первым делом я позаботился о том, чтобы меня увидело как можно большее число людей — пошёл на площадь, где в этом месяце проходила ярмарка. В небольшом гроте, занимавшем два верхних яруса нашего владения, вокруг большой квадратной колонны (с которой заблаговременно были сняты кандалы и колья) расположились несколько лавочек, торгующих всем, чем только можно: от грибных пирогов до новой телеги. Каждую освещала дюжина свечей, в то время как костры и факелы едва тлели. Подчас их даже гасили специально, чтобы товар лучше выделялся в окружающей тьме. Как правило, за освещением следит стража, или иные слуги владетеля, а так как к таковым относился и я, то моим долгом было раздуть один из костров. Тотчас же ко мне подбежала толпа мальчишек, которым всегда интересны люди войны и дороги; сделав вид, что оступился, я, как бы нечаянно, ткнул одного из них в бедро — тот ойкнул, и всю ораву как ветром сдуло. Торговки начали ругать меня на чём свет стоит, и я, будто бы пытаясь скрыться от их брани, немедленно покинул ярмарку, направившись в особняк Аускеров.

В те времена наши аристократы строили свои жилища по примеру фьельдских укреплений — со стенами и крышей, отделяющими особняк от верхнего и боковых слоёв земли. Так безопаснее: враг не прокопает, и почва не обрушится, как это бывало в старые времена, когда мы ещё не научились поддерживать наиболее массивные своды колоннами. Крыша, как правило, сводчатая, но сделана не из брёвен, как у сьюдов, а из земли, смешанной с чем придётся — костями домашних животных, остатками растений и кусками твёрдой породы. Стены кирпичные или каменные, но, в отличие от домов простого люда, не просто облицовывают землю, а отделены от неё расстоянием в два десятка якров. По углам строители часто возводят башни, выходящие наверх, или оставляют при раскопке колонны — ни дать не взять поверхностное имение. Чтобы осветить его, приходится жечь несколько костров снаружи и бессчётное количество факелов и свечей изнутри. Гонцам положено являться с парадного входа, что в сегодняшней ситуации особенно радовало. Поднявшись на крыльцо с узорчато вырезанными перилами (ещё одно сходство с надземными домами), я громко постучал своим импровизированным копьём в деревянную дверь. Бальб — управляющий имением Аускеров — встретил меня как всегда холодно, сказал, что хозяев нет дома, и предложил, как того требует этикет, чашку грибной настойки, от которой я вежливо отказался. Передав ему письмо от герцогского писаря, я побрёл в церковь — как бы то ни было, я совершил большой грех, который необходимо было замолить. На честность отца Вурла я не рассчитывал, а потому исповедоваться не стал; помолившись и внеся небольшое пожертвование, я наконец-то пошёл домой.

Мой дом ничем не выделяется среди сотен таких же — просто несколько комнат, прокопанных в сторону от основного туннеля второго яруса и выложенный изнутри тёсанным камнем. Один из светильников на входе погас, явный признак того, что родители и сестра ещё не вернулись со службы. Не успел я отпереть дверь, как на меня радостно бросился Гогос — мой комнатный хрюн синего с розовыми пятнами окраса, которого в этот раз я оставил дома (как оказалось, не зря). Положив мне на грудь передние копытца, он принялся лизать моё лицо, довольно похрюкивая. Я тоже был рад встретить доброго друга и, потрепав его по гриве на затылке, повёл на кухню покормить. А пока свин счастливо уплетал белёсую ботву, оставшуюся от вчерашней репы, я быстро проник в кладовую отца, где за сундуком с книгами была потайная ниша с оружием и кое-какими инструментами. Найдя копьё, более-менее похожее на моё, я привёл всё в порядок и, затопив печь, отправился обратно к Гогосу. Теперь самое время поесть и поспать.

Сон мне приснился крайне странный. Передо мной стоял Зирл Четвёртый — герцог Аннтерана и Нижнего Монта. Находились мы где-то посреди ночных гор, над которыми сияли Луна и звёзды. Для тех, кто редко бывает на поверхности, поясню: звёздами называются крошечные небесные светила, которые иногда можно видеть ночью, когда в тучах образуется прореха, а Луна — наиболее крупная из них. Однако, в моём сне это была не просто прореха — сами тучи от горизонта до горизонта почти исчезли, оставшись в небесах лишь небольшими клочками сероватых облаков с жёлтой окаёмкой лунного света. Ветер колыхал густую траву, образуя серебристые волны, накатывавшие с каждым новым дуновением. Зирл стоял на коленях, заслоняясь от меня каким-то свёртком, в котором, приглядевшись, я разглядел новорожденного ребёнка. В занесённой руке своей я держал странно изогнутую дубину. Возведя очи горе, я молча спросил Бога: «Я должен убить его?» и так же беззвучно получил ответ: «Это последний шанс. Ты должен стать чем-то иным!» Я заглянул в глаза правителя. Что-то неясное было в их цвете и форме. Присмотревшись, я обнаружил озеро из огня с гигантской фигурой посередине, протягивающей ко мне руку с каким-то предметом. Я понял, что должен взять это, но сперва не понимал, как. Затем, я достал Рукопись Изменений, попросив Владыку Недр (почему-то я знал, что это был он) положить дар на неё, и почувствовал, как на манускрипт упало что-то тяжёлое. Посмотрев на пергамен, я увидел, что держу в руке камень, за который ухватился, карабкаясь по скале куда-то вверх за непроглядную стену налитых синевой туч, в то же время сам становясь тучей под непрерывные раскаты грома. От непонимания происходящего я проснулся.