Дар миротворца
Шрифт:
– Пустяки, – прошептал Марк, вновь оборачиваясь к пустырю.
– Хорошенькое начало, – пробормотал Сурок. – Вряд ли этот самохвал Лодор будет в восторге от твоего ответа.
До Марка, уже остывающего, доходила грандиозная глупость его поступка, вернее – его слов. То, что он оскорбил Лодора – ещё полбеды. То, что он, по сути, признал себя сторонником королевы Сильвиры, тем самым настроив против себя и сторонников Ификла – две трети беды. Но вот то, что подумает о нём Хеламира, когда узнает о том, как он отозвался о её брате – это катастрофа!
«Опомнись, миротворец! Что тебя пугает? Тебя
Да и времени о чём-то сожалеть не осталось. Раздался протяжный рёв боевого рога, оглашающего начало поединка. Судья – суровый бородатый старейшина – произнёс вступление, разъясняя причины поединка. Впрочем, те три-четыре сотни людей, собравшихся на пустыре, и так знали, кто с кем и из-за чего будет биться. Однако слухи о Седьмом миротворце для большинства людей пока что оставались слухами, а потому судья счёл нужным сказать:
– …Седьмой миротворец Маркос из Дальних земель, согласно древнему обычаю, установленному великим патриархом – Первым миротворцем – участвует в поединке с третьей стороны. Он вызвался примирить названных братьев. Правила ему известны. Начали!
Противники вышли на середину пустыря. Ификл, немного тучный, но крепкий на вид парень с широкими плечами и толстой шеей, был облачён в тяжёлые кожаные доспехи с впаянными в них чешуйками, а на голове воителя был железный круглый шлем с рогами. В одной руке предводителя Братства Тура была длинная булава с шипованым навершием, предназначенная для дробящих ударов, в другой – треугольный деревянный щит, обтянутый кожей.
Его противник Лодор уступал ему в весе, но был чуть выше ростом, строен и плечист. Уже по его походке Марк заметил, что кроме недюжинной силы этот мельвиец отличается гибкостью и быстротой. Пожалуй, для Марка он гораздо опасней, чем Ификл. Стройное тело Лодора защищал железный панцирь. Не слишком тяжёлый, чтобы не обременять движения, но вполне способный смягчить удар булавы. Руки и ноги были покрыты кожаными наручами и поножами. Из-под узкого островерхого шлема струились длинные тёмные волосы. Вооружён Лодор был длинной секирой с широким закругленным лезвием и овальным деревянным щитом.
«И против таких могучих противников выступил я, мечник-недоучка, с багром в руках!»
Марк поднял сулицу и неспешно вышел на арену. Пульс стучал с бешенной скоростью, дрожь пробегала по спине, ногам недоставало нужной упругости. Тело пребывало в наихудшем состоянии для поединка.
Ификл глянул на Марка с усмешкой. Лодор удостоил его косым презрительным взглядом. Оба были молоды, но опытны, и не считали миротворца серьёзной помехой для решения своего спора. Противники поклонились друг другу и начали сближаться. Двигались они неспешно и важно, как и подобало воителям их ранга.
Названные братья ударили одновременно. Булава и секира разминулись, каждая ударив по щиту противника. Оба бойца сделали плавные, почти синхронные движения вбок, нанеся новый удар. Толпа затихла, и попадания железа по щитам отозвались резким гулом, разлетевшимся по округе. Пользуясь преимуществом в росте, Лодор бил сверху, целя по шлему, отчего удары секиры, усиленные весом её лезвия, были особенно страшны. Ификл же целил своей булавой по щиту, то ли пытаясь его проломить, то ли силясь заставить противника попятиться и потерять равновесие. О миротворце вмиг забыли и дуэлянты, и зрители.
«Начинай, миротворец. Готов ты или не готов, но это – твой путь, твоё призвание, и только тебе его вершить. Здесь и сейчас!»
Он ринулся между братьями, когда те оба размахивались для удара. Стык острия и крюка его сулицы захватил длинную рукоять булавы Ификла, и в тот же миг другой конец оружия Марка – гладкое древко – ударил по занесённой секире Лодора. Страшный удар сверху-вниз ушёл в сторону. Разгорячённый воитель, рассчитывавший проломить шлем противника, попал в пустоту и чуть не потерял равновесие.
– Щенок! – прошипел Лодор, бросаясь на него с выставленным перед собой щитом.
Марк ушёл вбок, и в это же мгновение булава Ификла чиркнула шипами по спине Лодора, соскользнув с брони его доспеха. Отскочив в сторону, Лодор бросил на Марка такой яростный взгляд, что тот с холодом осознал: второй раз этот воитель будет бить его не щитом, а секирой. Пока Марка спасало лишь то, что противники были слишком заняты друг другом.
Но что дальше? Приём, отработанный с Ильмаром и Сурком, удался, но больше на эту уловку противники не попадутся. Вымотать этих бойцов теперь казалось невозможным. Для этого их нужно несколько раз свалить на землю, причём так, чтобы один не успел добить другого.
Времени на размышления не было. Братья снова сошлись с громким криком, обрушив на щиты друг друга сокрушающие удары. Тучный Ификл был более устойчив, Лодор – более подвижен, и каждый извлекал максимум пользы из своего преимущества. Марк бросился к ним и сунул сулицу под ноги Ификлу, когда тот брал разгон для удара. Споткнувшись, воин грохнулся животом на свой щит, а Марк тут же махнул древком, намереваясь ударить по ногам Лодора. Тот, однако, ловко отпрыгнул, ответив Марку презрительной усмешкой, а затем – с рёвом ринулся на него в атаку. Свист секиры, длинные, могучие удары, подобные барсу, прыгающему на добычу, объяли Марка таким ужасом, какой испытывает неустойчивый к страху боец, видя, что никакая сила не спасёт его от надвигающейся смерти. Сжимая сулицу двумя руками, Марк только отскакивал, отпрыгивал и отбегал, не пытаясь парировать удары. Лодор преследовал его большими плавными шагами, не сбивая дыхания и не нарушая ритма движений. «Предупреждал ведь, щенок, а ты лаять вздумал! – читалось в его горделиво-яростных глазах. – Выбирай теперь, что тебе отрубить: руку или ногу?»
Очередной удар задел оружие Марка и выбил из рук. Приподняв упавшую сулицу носком сапога, Лодор ловко перерубил её у основания наконечника, превратив в бесполезную палку. Но эта задержка позволила Марку отбежать на безопасное расстояние и перевести дух. Лодор не собирался его преследовать, поскольку Ификл был уже на ногах и шёл на него, как могучий тур.
– Сюда, Маркос, сюда!
Марк помчался на крик и вскоре уже держал в руках длинную пику с затупленным остриём и широкой, выгнутой вперед железной поперечиной для захвата вражеского оружия. В мыслях Марк выругал мельвийские правила, которые позволяли ему трижды менять оружие, но запрещали использовать оружие одного и того же типа.