Дар сгоревшего бога
Шрифт:
— Ниточки можно обрезать.
— Запутав их при этом и завязав узлами. Вы думаете, Огненный Крест — создание старосты? Нет, это результат распри. Мирра столь искусно проделала свою работу, что доверие уже никогда не вернется в Ташижан.
Катрин вспомнила, как пыталась восстановить дружеские отношения между Аргентом и Тиларом. Неподатливы оказались обе стороны. И сама она не стала советоваться со старостой, помогая Тилару покинуть цитадель.
Недоверие, подозрения, разлад.
Лорд Ульф словно читал ее мысли.
— Выполоть
— И выполним требования Кабала. Например, убийство Тилара, — холодно сказала она.
— Нам это еще выгоднее, чем Кабалу. Не стоит ограничиваться настоящим, заглянем в будущее. Допустим, Мирру изгнали из подземелий, к власти пришел Огненный Крест. Под новым знаменем появляется новый орден рыцарей теней. Цель Аргента — могущество рыцарей, он собирается поставить их даже выше богов. И это откроет путь не только Кабалу, но и гораздо большему злу. Мириллию ждут хаос, безумие и кровопролитие. Сегодня у нас есть возможность изменить подобный ход событий.
— Разрушив Ташижан?
— Чтобы сделать его сильнее. Сталь меча закаляют огнем и молотом. Настало время перековать Ташижан заново.
В минуты отчаяния такие мысли уже приходили в голову Катрин, отрицать это она не могла. Ташижан давно уже был не тот. По сравнению с прошлыми веками число рыцарей и мастеров убавилось. И ныне, когда близилась очередная война богов, цитадель перестала быть надежной защитой. В ней воцарилась смута. Староста ее использовал темную Милость. Огненный Крест превратился в символ жестокости и трусости — вспомнить хоть мужчин, что калечили лошадей, и мальчиков, пытавшихся заклеймить девочек. И все меньше оставалось противников у этих новых веяний. Их было уже не остановить.
Она посмотрела в ледяные глаза лорда Ульфа, сиявшие Милостью. Ни тени безумия. Лишь убежденность в своей правоте. Суровая. Способна ли она разделить эту убежденность? Пойти по столь безжалостному пути, какой предлагает Ульф?
— Вы знаете, что я прав, — сказал он.
Катрин слегка наклонила голову.
— Многие ваши суждения и впрямь справедливы. Но я не могу ни согласиться, ни отказаться, пока не пойму, какую именно роль вы предлагаете мне. Силу вашего урагана я уже видела. Что же нужно вам от меня?
— Вы должны защитить сердце Ташижана.
Она недоуменно взглянула на него.
— Перед тем как я открою подземелья и положу всему конец, соберите тех, кому более всего доверяете. Выведите их тайно из крепости. Я освобожу для вас проход через ураган. Уходите. И не оглядывайтесь.
Катрин вздрогнула.
— Вы согласны?
Она сделала глубокий вдох. Задумалась над услышанным.
Предложение было искренним и, сколь бы жестоко ни звучало, исходило от здравого ума.
Но не сердца.
С
Катрин верила в Тилара — неважно, жила ли теперь в его мыслях Делия или по-прежнему она сама. Знала, что духом он столь же чист и несокрушим, как алмаз в рукояти ее меча.
Она невольно коснулась камня.
Если лорд Ульф ошибается в Тиларе, он может ошибаться и в остальном.
Катрин взглянула на ледяную статую.
— Нет, — сказала она просто. — Я буду ждать вашего наступления. Как и весь Ташижан.
Лорд Ульф вздохнул.
— Что ж, значит, погибнет и сердце Ташижана. — Он протянул руку к двери. — Ступайте… на верную смерть.
Катрин слегка удивилась тому, что ее так легко отпускают. Лорд Ульф сдержал слово?.. Она отошла от теплого очага и направилась к двери, к поджидавшему снаружи холоду.
— Вы умрете все, — проговорил ей вслед лорд Ульф.
Ей вспомнился Мичелл, сын конюха, его застенчивая улыбка, светлые глаза, полные надежды. Подчинись она воле лорда Ульфа, могла бы вывести мальчика. И многих других… Но затем вспомнился дым над трубой конюшни, заметенной снегом. Конюхи отказались от безопасного укрытия, остались со своими питомцами, дабы защитить их и вместе пережить непогоду. А как поступит она?..
Шагая к выходу, Катрин спиной чувствовала взгляд бога. Ответила не оглядываясь:
— Мы умрем вместе — когда придет время.
И, переступая порог, услышала последние слова лорда Ульфа:
— Знайте же, смотрительница Вейл, это время уже наступило.
Она открыла дверь, в лицо хлестнул ветер. Вышла, подняла голову к узкой полоске неба между крышами. Там попрежнему кружил снег, но в вышине неслись по ветру темные тени — в одну сторону.
К Ташижану.
Катрин взметнула плащ, с быстротой, рожденной тенями, забежала в конюшню и вскочила в седло. Камнепад не стал дожидаться, пока его пришпорят, — слишком часто носил ее на своей спине, чтобы в этом была необходимость.
Взвился на дыбы, развернулся и ринулся к выходу.
В дверях Катрин пригнулась к его шее и поскакала дальше, мягко понукая коня.
Он понесся галопом. Она привстала в седле, всматриваясь в лабиринты улиц и переулков. Казалось, им не будет конца, но внезапно дома расступились и городок остался за спиной.
Конь и всадница вылетели в поля. Впереди лежала уже пробитая ими в сугробах тропа — Катрин выбралась из городка по той же дороге, по какой въехала в него, не желая, чтобы Камнепаду пришлось прокладывать путь заново. Слишком важна была сейчас скорость.