Дар сгоревшего бога
Шрифт:
Он поманил к себе парнишку, который как раз закончил наполнять беловатым порошком два полых стебелька усабамбы.
Приняв у него стебли, старик снова наклонился над Брантом.
Назвался он Ширшимом, бывшим ученым мастером здешней школы. Что доказывали грязная потрепанная мантия на его плечах и татуировки дисциплин на голове, которые затеняла изрядно отросшая щетина. Давно, видно, не удавалось выбрить голову… Знак целительства Тилару все же удалось разглядеть, старый, почти стершийся. Те, что посвежее,
Но не лекарю.
Однако старик, судя по всему, знал, что делает.
Он вставил древесные трубочки в ноздри Бранту. Посмотрел на Дарт:
— Дитя, не затруднит ли тебя придержать их и заодно зажать ему рот?
Та, бледная от беспокойства, кивнула и сделала, как он просил.
Ширшим взял в рот другие концы трубочек. И с силой, так что грудь Бранта даже поднялась от его выдоха, вдул мальчику в ноздри порошок. Задержал дыхание надолго, лицо от натуги покраснело. Потом выпрямился, выдернул трубочки.
Грудь Бранта опустилась.
Мастер жестом велел Дарт отодвинуться.
— Теперь остается только ждать.
Все с тревогой уставились на мальчика.
Брант по-прежнему лежал неподвижно. Но тело его начало медленно обмякать, мышцы — расслабляться, напряженные до этого так, словно он усилием воли пытался отогнать смерть.
— Он не?.. — начала плачущим голосом Дарт.
Мастер остановил ее, вскинув руку.
Грудь Бранта вдруг снова поднялась и опустилась.
Он начал дышать.
Малфумалбайн крякнул так, что с ветвей над головой сорвалась пара крылоскоков. Все метнули на него сердитые взгляды, великан притих, но в глазах его засветилось нескрываемое облегчение.
— Что за алхимия такая? — спросил Роггер, тоже успевший подойти.
За мастера ответил Харп:
— Дым грез, лепестки Фараллоновых лотосов.
Ширшим кивнул.
— Когда их курят, они даруют покой и безмятежность. Но в виде порошка наделены великой исцеляющей Милостью. Теперь можно уходить. Мальчик проспит не меньше трех колоколов. И встанет… ну разве что с головной болью.
— Главное — не восстанет из мертвых, — проворчал Роггер.
Ширшим со стоном, держась за спину, поднялся на ноги, глянул на вора.
— По слухам, когда-то и для этого имелись алхимические рецепты. В тайной книге, зовущейся «Некраликос», написанной на человеческой коже самим Безъязыким. — Старик пожал плечами. — Правда или нет, кто знает? Когда долго смотришь в прошлое, память становится сном.
— Как говорит Дароникус, — сказал Роггер.
Ширшим поднял бровь.
— Вы знаете Харшона Дароникуса?
Теперь пожал плечами Роггер.
— Читал его работы в оригинале, на литтикском. Давно.
— Правда? Где же…
— Мастер Ширшим, — перебил старика Харп, — нельзя ли отложить этот разговор, пока не перейдем гарь?
— Конечно, — спохватился тот. — Пора идти. Охотница, как бешеная собака, в любой момент может броситься в погоню.
Маленький лагерь был быстро разобран. Креван и великан подняли носилки с Брантом. Несколько мальчишек исчезли в окружающем поляну лесу. Листва даже не шелохнулась.
— Замаскируют наш след, — объяснил атаман лесного братства. — И оставят ложный.
Они тронулись в путь. Харп, мастер и Тилар возглавили отряд.
— Как долго вы скрываетесь? — спросил Тилар.
— С того времени, как все началось, — угрюмо ответил мастер. — С последнего малого полнолуния. Около сорока дней.
Тилару вспомнились охотники, встретившие их флиппер в Роще, стрелявшие без промаха.
— И вам удается прятаться? До сих пор?
— Не без потерь, — столь же мрачно ответил Харп. — Особенно когда они начали мазать стрелы ядом. Безумие богини усугубляется с каждым восходом солнца.
— Что же здесь произошло?
Мальчик коротко поведал о последних событиях в Сэйш Мэле. Начала богиня с того, что связала и насильно обожгла Милостью сотню охотников. Потом, уже с их помощью, принялась распространять порчу далее.
— Отравила своей кровью колодцы, чтобы все подчинились ее воле. Матери и отцы острили колья для собственных детей. Отсекали «слабые ветви», — с горечью сказал Харп. — То, что вы видели в Роще, — это малая часть, остальные гниют в лесу.
— Жить и служить ей позволено было лишь сильнейшим, — закончил старик.
Тилар спросил невольно дрогнувшим голосом:
— Как же удалось спастись вам?
— Мы убежали, — сказал мальчик. — У мастера были старые карты окраинных земель. Туда мы из Сэйш Мэла и отправились поначалу, числом шесть десятков.
— Окраины казались безопаснее, чем родное царство? Ужасно…
— Да, и тем не менее мы бы не выжили. Когда бы она не помогла.
— Кто?
Харп замотал головой, словно отгоняя припомнившийся кошмар.
— Скоро узнаете. Пока лучше дыхание поберегите. Спорить Тилар не стал. Ему трудно было поспевать даже за шагом старика. Ребро мешало дышать, колено, скованное болью, не слушалось.
— Давно вы хромаете? — спросил у него Ширшим. Тилар покачал головой. Теперь он предпочел промолчать.
Сам не понимал, что происходит с его телом. Почему не удалось вызвать наэфрина? Тот стал заключенным навсегда? Или, чтобы высвободить его, требовался уже не один сломанный палец? Он вспомнил, с чего все началось — там, в подземельях Ташижана. С того, что мизинец сросся неправильно. Но почему?