Дар сгоревшего бога
Шрифт:
Лианнора услышала.
— Меня следует представить смотрительнице как старшую Длань лорда Джессапа.
Рыцарь глянул на нее поверх масклина. Дверь отворилась, свет очага, упавший оттуда, отразился в сумрачных глазах.
— Вас вызовут, когда скажет смотрительница, — рыкнул он властно. — До тех пор подождите.
Тощий рыжебородый Роггер первым шагнул через порог. Но сперва достал, словно из воздуха, печенье и вручил его служаночке с волосами мышиного цвета,
— Сладенькое для сладенькой, — сказал он при этом.
Рыцарь жестом поторопил войти остальных. Брант успел заметить на лице Лианноры выражение ярости. Еще бы, вскарабкаться на такую высоту и остаться за дверью. Расплачиваться за это, конечно, придется ему. Ну и ладно.
Думать о такой ерунде не было ни времени, ни желания.
Особенно когда рыцарь откинул капюшон и снял масклин. Брант, к немалому своему изумлению, его узнал.
Из дальней комнаты стремительно вышла смотрительница, тоже в плаще теней, и воскликнула:
— Тилар… где ты был?
Значит, он не ошибся. Брант уставился на него во все глаза. Тилар сир Нох. Богоубийца. Регент Чризмферри. Скрывающий лицо. Почему?
— Этот ураган… — торопливо начала смотрительница. — Геррод считает, что он какой-то странный…
Тилар кивнул. Сказал:
— Мы в осаде. Ураган увел Эйлан песней-манком. Но хуже того — рука, которая им управляет…
— Дарт в опасности! — перебила его дрогнувшим от беспокойства голосом Лаурелла.
Все посмотрели на нее.
— Ее схватили люди старосты. И пока мы тут разговариваем, возможно, уже проверяют на истину!
Роггер, единственный из всех, улыбнулся.
— Похоже, новости у каждого — лучше некуда. Что у вас, юноша?
Под испытывающими взглядами Брант почувствовал себя неловко, словно вторгся без разрешения куда не следовало. Он заморгал, не зная, с чего начать.
— Я… принес весть от следопыта Лорра. В недрах Ташижана скрывается что-то нечистое. И начинает подниматься вверх.
Бывший вор вздохнул и пробормотал себе под нос:
— Многовато радостных вестей для одного дня.
Тилар шагнул к мальчику, и тот еле удержался, чтобы не попятиться. Регент походил на грозовую тучу.
— Расскажи подробнее.
Брант быстро поведал все, чему был свидетелем, — начиная с нападения на Дарт и заканчивая уходом следопыта, собравшегося разузнать побольше о том, что таилось под Ташижаном.
— Угрожают снаружи и изнутри, — сказала Катрин.
— Кабал, должно быть, — решил Тилар. — Стремится нанести удар в сердце Первой земли. Пока стоит Ташижан, стоит Мириллия.
— Нужно объединить башни. — Катрин направилась к двери. — И дать знать
— Дарт… — напомнила ей Лаурелла.
Смотрительница кивнула. Она не забыла о девочке.
— Возможно, проверку удастся отложить. Даже Аргенту станет не до этого, коль под угрозой весь Ташижан.
Роггер поскреб бороду.
— Если еще не поздно…
Все двинулись к выходу, и Брант тоже — гадая по пути, какое отношение имеет этот странный человек к Дарт. И ко всему Ташижану.
В ожидании вызова Дарт стояла под охраной в арочном проходе, откуда виден был весь овальный судебный зал. И ее обвинитель.
Оруженосец Пиллор сидел на красном деревянном стуле, стоявшем в середине зала, перед высокой скамьей — местом судей, вершителей справедливости в Ташижане. Позади Пиллора тремя ярусами возвышались сиденья для зрителей. Большинство из них сейчас пустовало.
Но высокая скамья была занята.
В центре сидел староста Филдс. По бокам от него — двое судей, старик и молодая женщина, оба в серых мужских костюмах, с серебряными кольцами на пальцах и в ушах, знаками их должности.
За спиной Пиллора стоял мужчина в кроваво-красной мантии — мастер истины. Протянув руки по сторонам головы оруженосца, он касался растопыренными пальцами его лба, висков и нижней челюсти. Второй мастер истины, стоя рядом на коленях, наливал по капле в серебряную чашу огненный алхимический состав.
Дарт видела — по прищуренным глазам и закушенной губе, — что Пиллору больно. Пальцы мастера истины были смочены алхимическим составом. Девочку никогда раньше не проверяли, но она слышала, что прикосновение их обжигает. Входившая в этот состав кровь богов, которые принадлежали к стихии огня, позволяла разоблачить всякую ложь.
— Что ты собирался сделать с пажом? — спросил старик судья.
Пиллор задрожал. Искалеченная рука его была подвязана к груди, смазана болеутоляющими бальзамами. Но никакой бальзам не мог смягчить боль, которую причиняло это прикосновение.
— Мы хотели только попугать ее, — промямлил он и задохнулся, не в силах продолжать. И затрясся еще сильнее.
— Не заставляй нас спрашивать одно и то же дважды, — сердито произнес староста Филдс. — Выкладывай. Все с самого начала.
Пиллор съежился.
— Мы всего лишь хотели развлечься. Это все эль… Выпили слишком много. Разгорячились, расхвастались друг перед дружкой. И пошли искать развлечений… сами не зная каких. Потом… потом увидели пажа Хофбрин. Я был зол на нее.