Дар сгоревшего бога
Шрифт:
Следопыт умолк, словно взору его предстал на миг некий невообразимый ужас. Потом сомкнул веки, и Катрин этому только обрадовалась. Цена спасения была перед ней — обожженная плоть.
— Я пробился через них… — сказал он тихо. — Схватил ее за горло, но они меня оттащили, не испугавшись даже огня. Оставалось только бежать…
Лекарь вновь подступил к нему с питьем.
Катрин поднялась на ноги. Лорр, услышав движение, открыл глаза.
— Никакой порчи на ней нет. Я уверен.
Катрин кивнула, отошла в сторону, пропуская к постели лекаря. Напившись,
— Я побуду с ним, — сказала Делия.
Катрин кивнула снова, не в силах говорить. И двинулась к выходу. В ушах по-прежнему раздавались слова Лорра: «Никакой порчи на ней нет». Если нюх следопыта не подвел… что это значит? Смотрительница Мирра служит Кабалу по доброй воле? Она всегда была врагом? Морщинистое лицо и горностаевый плащ скрывали предательство на самом верху Ташижана?
Сердце словно стиснула чья-то холодная рука. Сколько раз она сидела вечерами с Миррой, поверяя ей свои тайны… А сир Генри?.. Он тоже был обманут?
Катрин стало дурно, пришлось припасть к стене, чтобы удержаться на ногах. Все ее предположения, всё, во что она верила, перевернулось вдруг с ног на голову. Будто она прошла сквозь темное зеркало. Но на какой оказалась стороне?
Исчезновения рыцарей, Перрила… Ее подозрения больше не имели смысла. Молодой рыцарь, найденный убитым в прошлом году… Она считала, что юноша стал жертвой ритуала Огненного Креста, и староста Филдс представлялся ей в самых черных красках. Он жаждал власти. Но теперь Катрин поняла, чья рука на самом деле нажимала в Ташижане на тайные пружины.
Аргент был ни при чем.
Смотрительница Мирра… должно быть, она нарочно устраивала так, чтобы подозрения падали на него, вливала по капле яд недоверия и вражды, раскалывая Ташижан изнутри, плетя в это время под крепостью свои темные заговоры.
К глазам Катрин подступили слезы. Сердце разрывалось от разочарования и горя.
Может быть, сир Генри узнал тайну Мирры? Поэтому его и убили? Раньше в его смерти Катрин винила все того же Аргента. Но теперь знала страшную правду.
Он погиб, потому что доверял.
И сейчас та же участь угрожала всему Ташижану… всей Мириллии.
— Мне нужен череп, — сказал Креван.
Дарт сидела на кровати у себя в каморке. Очаг не был растоплен, поэтому Роггер зажег маленький светильник, стоявший на столе. Девочка перевела взгляд с Кревана на Тилара. На обоих — плащи теней, хотя никто из них больше не рыцарь.
«Что еще за череп?» — подумала она.
Тилар посмотрел на пирата хмуро.
— По-моему, не время сейчас препираться из-за какогото проклятого талисмана.
— Это нечто большее… ты и представить не можешь насколько.
— О следах песни-манка мы знаем. Геррод их обнаружил.
Пират мельком глянул на Дарт. Ей вспомнилось: «Речь пойдет о твоем отце. Настоящем».
— Ничего вы не знаете, — проворчал Креван, снова обращая взгляд к Тилару.
— Так расскажи нам.
Пират сдвинул брови.
— Это череп бродячего бога, который
Кости тоже должны были сгореть, но кто-то сохранил череп. И подарил его богине Сэйш Мэла.
Тилар кивнул.
— Об этом я уже слышал. Роггер поведал, что выкрал череп во время паломничества. Но что было дальше, рассказать не успел — из-за урагана и нашего крушения.
Креван посмотрел на Роггера, и лицо его помрачнело.
— Давайте-ка теперь выслушаем обе ваши истории, — предложил Тилар.
Вор пожал плечами.
— Мне осталось досказать немногое. Цель моего прошлогоднего паломничества заключалась в том, чтобы обойти все царства богов в поисках следов Кабала. — Он задрал рукав, показал клейма. — Это плата за возможность слушать, о чем толкуют меж собой простолюдины разных земель. Когда поблизости никого, кроме нищего оборванца, народ охотнее развязывает языки.
— Дальше, — нетерпеливо сказал Тилар.
Дарт и той было понятно, что в путешествие вор отправился неспроста.
— На мне уж места чистого не оставалось, когда я добрался до царства Охотницы. О Кабале вплоть до этого самого времени — ни слушка, ни словечка. И только я там появился, как сразу понял: что-то в этом царстве неладно. Люди обозленные, слова поперек не скажи. В тавернах больше драк за один вечер, чем в иных землях за две недели. Тела убитых не убирают, бросают гнить прямо на улице. Ничего подобного я не ожидал. Слышал, что Сэйш Мэл хотя и не особо шикарное местечко, но все же приличное, где соблюдают правила благородного поведения. А увидел… скорей Обманную Лощину Бальжера, обитель порчи и низости.
— И что же там случилось? — спросила Дарт, памятуя, что Брант родом из Сэйш Мэла.
— Пошел я к Охотнице, в кастильон на верхушке дерева. Представился должным образом, выразил почтение, получил метку на бедре. И думал уже двигаться дальше, когда из разговоров слуг понял, что причиной бед может быть сама госпожа. Она словно забыла о своем народе. Замкнулась у себя, на люди почти не выходила. Поток гуморов сначала стал меньше, потом и вовсе прекратился. По слухам, она даже посадила в темницу одну из своих Дланей. Мне это показалось странным, и я начал спрашивать. Кому пару пинчей на эль, кому серебряный йок… и вот что я узнаю — Охотница частенько сидит целыми днями в своих покоях. И тихо разговаривает. Порой смеется. Иногда бранится.
— С кем? — поинтересовался Тилар.
— То-то и оно. Ни с кем. Сидит в одиночестве. И есть там будто бы у нее какое-то сокровище, талисман, хранимый под замком и заклятием. — Роггер пожал плечами.
— И ты, конечно, решил на него взглянуть, — усмехнулся Тилар.
— А как иначе? Уж больно это походило на след Кабала — порча, насланная на царство. Я и забрался к ней в покои. И увидел на золотой подушке череп. Похожий с виду на череп звероподобного, а значит, подумал я, он может иметь отношение к Кабалу. Содержит, к примеру, медленно действующую порчу, которая и поражает богиню. Мне оставалось только одно.