Дар сопереживания

Вилтц Дэвид

– Доверься своему инстинкту, – сказал он.

– Думаешь, я смогу помочь тебе?

Беккер только улыбнулся в ответ, затем повернулся и пошел прочь. Хэтчер догнал его огромными шагами, схватил за руку и прошипел:

– Слушай, любое твое незаконное действие может все испортить. Ты должен понимать, что тогда дело лопнет, и мы никогда не сможем довести его до суда.

Беккер вырвал у него руку.

– Вот в чем разница между мной и тобой, – сказал он. – Ты до сих пор полагаешь, что мы ведем следствие по делу,

а я думаю, что пора убрать ублюдка.

– Тогда иди и просто возьми его.

– Что ты имеешь в виду, говоря «просто возьми»?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Мы оба знаем, в чем твоя проблема, Беккер. Просто возьми его и ничего больше.

Беккер схватил Хэтчера за горло и с размаху пригвоздил к стене здания. Поток пешеходов с испуганными воплями отхлынули от них на безопасное расстояние.

– Вот так? – неприятным тоном осведомился Беккер.

Хэтчер вцепился в его запястье, силясь оторвать пальцы Беккера от своей шеи. Двое других агентов и Карен встали за спиной Беккера, отделив место схватки от толпы, но не делая попыток вмешаться.

– Я здесь, чтобы достать и уничтожить этого ублюдка. Тебе это превосходно известно. Мы оба прекрасно понимаем, что Маккиннон не стал бы приглашать меня обратно в Бюро, чтобы я кого-то там «взял», ему нужно, чтобы а его уничтожил. И ты на это чертовски надеешься, разве не так, лицемерная ты сволочь? Ты чертовски надеешься, что пока ты будешь с озабоченным видом бегать по кабинетам начальства, добывая свой драгоценный ордер, я спасу твою задницу, прикончив ублюдка!

Карен шагнула вперед и тронула Беккера за рукав.

– Джон, – мягко позвала она.

Беккер отпустил горло Хэтчера. Хэтчер хрипло закашлялся, пытаясь снова обрести голос и подавить гнев.

– Неправда, – в конце концов скрипуче выдавил он.

– Да? Докажи, что это неправда.

– Как?

– Запрети мне действовать.

Хэтчер растирал шею, старательно избегая смотреть в глаза другим свидетелям нелицеприятной сцены.

– Агент Беккер, – начал он официальным тоном, – я приказываю вам не предпринимать никаких действий без моих на то указаний.

Беккер усмехнулся.

– Слушаюсь и повинуюсь... – Он сложил руки на груди и прислонился плечом к стене. – Дерзай дальше.

– Так, хорошо, с этим ясно. – Хэтчер несколько растерянно посмотрел на Беккера: он не ожидал, что тот так легко подчинится. – Остальные отправляйтесь к дому Голдсмитов и возьмите его под круговое наблюдение. Не думаю, что Бахуд покажется, но если это произойдет, не медля ни секунды, берите его.

– А для меня найдется какое-нибудь задание? – насмешливо спросил Беккер.

– Э... До моего возвращения с ордером ты временно остаешься за старшего. Действуй по своему усмотрению.

Беккер расхохотался лающим смехом.

– Добыть ордер не займет много времени, – предупредил Хэтчер.

– Да, на это не

потребуется много времени, – подтвердил Беккер, выделив голосом слово «это». – Тебе это прекрасно известно.

Торопливо шагая по улице, Беккер услышал рядом дробный перестук каблучков.

– Я хочу помочь, – сказала, догнав его, Карен.

Беккер тронул ее за руку.

– Прости.

– За что? – удивилась Карен-.

– За то, что я втянул тебя во всю эту историю.

– Да ничего. Я в порядке.

– Нет, мне не следовало этого делать. Я должен сам сражаться со своими демонами. Ты здесь ни при чем, и мне не следовало втягивать тебя в эту битву.

– Джон, я просто... просто я не умею с ними бороться.

– Я знаю, с ними умею бороться только я. – Остановившись перед домом Голдсмитов, Беккер задрал голову, отыскивая окно Майры Голдсмит с телескопом, направленным на площадь Объединенных Наций. – И, по-моему, мне лучше, не мешкая, приступить к делу.

22

Кейн прильнул к направленному на город телескопу. «На что он смотрит? – гадала Майра. – На причину, по которой все случилось?» Неужели ее брат лежит, согнувшись в три погибели, запертый в сундуке и трясется от страха из-за того, что Кейн разглядывает в телескопе? Не придумав, как получше сформулировать вопрос, Майра спросила только: «Зачем все это?», но Кейн не удосужился ответить.

Тогда девушка осмелилась спросить:

– Можно мне разговаривать с ним?

Когда мать в детстве запирала Говарда в шкаф, Майра всегда ложилась рядом на пол и шептала брату в щелку ободряющие слова, становясь спасительной ниточкой, связывающей его с жизнью, словно вместе с ее словами к нему проникали кислород, пища и вода. Брат часто оказывался в шкафу за то, что обижал ее, но Майра, тем не менее, никогда не желала ему этого наказания. Между ними всегда существовала связь, которой мать не замечала и поэтому не понимала, что их постоянные драки, ссоры и обиды друг на друга, невзирая на их внешнюю серьезность, были лишь ребячеством, детским проявлением взаимной любви. Говард в своей жестокости никогда не позволял себе переступать предел, какой ему определяла сестра, поэтому, когда его наказывали за плохое обращение с ней, Майра помогала брату бороться с клаустрофобией, облегчая часы заточения в домашней темнице.

– Ничего с ним не случится, – откликнулся Кейн.

– Я только поговорю с ним, я не собираюсь его выпускать.

Кейн оторвался от телескопа и обернулся к Майре. Секунду его лицо ничего не выражало, взгляд оставался мертвым, затем он улыбнулся с такой теплотой и любовью, что события сегодняшнего дня едва не показались Майре дурным сном.

– Я это знаю, дорогая, – мягко сказал он. – Наши желания совпадают, мы оба хотим, чтобы он оставался в сундуке. Ты же видела, как ему было больно вне его.