Дар Змеи
Шрифт:
— Наверняка нет, господин мой Князь!
— Гм-м. Мы получили неожиданную счастливую карту в руки, Наставник! Но мы плохо ее разыграли. Иди! Мне нужно подумать о другом!
— Благодарю, господин мой Князь!
Наставник Вардо поклонился:
— Желает ли Князь, чтоб обучение Давина Тонерре продолжалось?
Казалось, будто Князь Артос увидел меня в первый раз. Они снова заковали меня в железные кандалы, будто Нико по моей вине ускользнул из их рук. По обе стороны от меня стояло по стражу, но они больше не держали меня. Казалось, будто они знали, что я так сломлен,
— Делает ли он успехи?
— Более чем юный Равн. Но, пожалуй, это займет еще несколько недель, прежде чем он обучится.
Обучится! Что бы это значило? Не то ли, что тогда не останется ни малейшего следа от того Давина, каким я некогда был? Каким я видел себя, когда был сыном своей матери, или братом Дины, или другом Нико? Нет, теперь я был лишь послушным цепным псом Князя! Или куда хуже: палачом при нем!
На какой-то краткий безумный миг меня охватило безразличие к Шептунам, безразличие к Местеру Вардо и его угрозам. Я совершенно ясно видел: этот единственный миг — все, чем я владел. Если я хочу быть самим собой, пока они оставили мне жизнь, я должен что-то сделать, немедленно!
Повернувшись с быстротой молнии к одному из стражей, я вырвал его меч из ножен и швырнул его в Князя изо всех оставшихся у меня сил. Меч перевернулся в воздухе, будто брошенный нож, и ударился о высокую спинку стула-трона. Он дрожа застрял там на мгновение, прежде чем упасть на мраморные плиты. Одинокая капля крови вытекла из мочки уха Князя на его белый кружевной воротник и окрасила его край в алый цвет.
На миг все словно окаменели. Но потом лейб-гвардейцы набросились на меня и, молотя кулаками, повалили на пол. У меня почернело в глазах, и я уже ничего больше не видел, но по-прежнему слышал. Слышал голос Князя.
— Я желаю, чтоб его высекли кнутом! — холодно произнес он. — Завтра, на дворе замка, чтобы все видели это. А когда на его спине не останется кожи, пусть отправляется в тот же путь, что и Равн! Вниз, к Змею Морскому!
Они потащили меня снова в острожный подвал, но не к Маше и его людям, моим старым товарищам. Вместо этого они отперли другую решетчатую дверь.
— Привет, Давин! — закричал Маша. — Что там стряслось?
Я не в силах был ничего сказать, но один из стражей ответил за меня:
— Ему предстоит ночлег в каменном гробу. А завтра вы увидите его на Битейном дворе!
— А что он натворил?
На этот вопрос ответил Местер Вардо:
— Он оскорбил Князя и набросился на него. И завтра вы все увидите, что ожидает того, кто прольет княжескую кровь!
Какой-то ропот пронесся по подвалу, и не только оттуда, где были люди Маши.
— Так он что, ранил Князя? Давин, ты ткнул его мечом?
— Заткнись, пес этакий! — огрызнулся один из стражей. — И поберегись-ка сам!
Гул ропота и шепот вновь пронеслись по всему подвалу. И тут раздался другой звук. Думду-дум! То Маша колотил по дверной ручке своими оковами.
— Прекрати! — зарычал страж.
Но Маша не прекратил стучать… Думду-дум! Но теперь он был не один. Десятки узников начали молотить — кто по брусьям решетки, кто по своим оковам. Звуки становились все громче и громче, перерастая в дьявольский шум. И как бы и сколько бы стражи ни кричали, они не в силах были это остановить.
— Давайте-ка уберем его отсюда! — сказал предводитель стражей. — А то они никогда не прекратят…
Они наполовину несли, наполовину волочили меня по длинному темному подвальному ходу. Но за нами неслись звуки. Казалось, народ хлопает в ладоши паяцу или плясуну на проволоке и не желает остановиться.
Стражи швырнули меня в маленькую холодную каморку, где я даже не мог лежать, вытянувшись во весь рост. Это и был каменный гроб.
Наставник Вардо стоял на пороге каморки и таращился на меня. Я по-прежнему не знал, о чем он думал. Его черная фигура была лишь черным пятном, а бледное, гладкое лицо, как всегда, подобно камню. Если бы я проткнул его мечом, неужто у него потекла бы кровь?
Но теперь у меня в голове настала тишина. Молчание и тишина. Шептуны полностью исчезли. И далеко-далеко, слабо, но по-прежнему отчетливо слышно было, как стучат узники.
— Я победил! — сказал я, обращаясь к каменной роже Местера Вардо. — Ты проиграл, а я выиграл!
Он не ответил. Повернувшись на каблуках, он ушел, велев стражам запереть меня во мраке.
Рассказывает Дина
VI. Тень смерти
Местер и Тень
Никого больше на горной тропе над нами не было. Никто не попадался нам навстречу, никто нас не перегонял. И весь день мы не видели ни единого жилища. Ближе к вечеру Сецуан поймал одну из больших рыже-бурых ящериц и убил.
— А можно ее есть? — недоверчиво спросила я.
— Можно попробовать, — ответил Сецуан, разрезая ящерицу и вытаскивая внутренности. — Во всяком случае, такие не ядовиты.
Мы разожгли небольшой костер и вскипятили немного воды. Настоящего чая у нас не было, но я собрала по дороге небольшой пучок валерианы и такой же корвеля. То была не еда, но травы успокаивали живот и давали ощущение того, что, несмотря на все, ты что-то съел.
Ящерицу завернули в листья и положили на уголья. Я уныло смотрела на зеленый сверток, пока он не начал дымиться и все больше и больше чернел сверху. Можно ли, в самом деле, это есть?
Скюгге отшвырнул свою кружку так, что теплый чай с валерианой брызнул во все стороны.
— Гадость! — пробурчал он.
Я раздраженно посмотрела на него. Он сидел, почесывая свою грудь одной рукой, словно блохастый пес. После того как он большую часть дня провел верхом на осле, он к вечеру ожил и самостоятельно прошел часть пути. Как чудесно было бы крепко привязать узлы к спине ослика, вместо того чтобы тащить их самим, но все-таки, но мне, пусть бы Скюгге еще спал. Весь последний час он ничего не делал, кроме как стонал, ругался и путался под ногами. Идти с ним было все равно что брать с собой гигантского трехлетнего сосунка.