Дар
Шрифт:
Девушка замолкает, но не спешит покидать мою территорию. Беру в руки предложенные документы и нарушаю повисшее молчание.
– Договорились. Прямо сейчас приступлю к изучению. Спасибо.
– Всегда «пожалуйста».
– Алия легонько склоняет голову и спешит исчезнуть за дверью.
Вооружившись бумагами и ручкой, буквально проваливаюсь в огромное кожаное кресло.
Не понимаю, какое отношение к предстоящей процедуре имеет мой биологический отец с его предрасположенностью к той или иной болезни, как и психическое состояние матери и всех кровных родственников, но подобных вопросов встречается не мало. Заполняя один за другим пункты, мне приходится глубоко окунаться в собственно детство, отрочество и юность. Я вынуждена
Когда дело дошло до юридической части, расставляю, где нужно, подписи не глядя. Я ничего не понимаю в юридических терминах, да мне это и не понадобится. Если проводя ампутацию, доктор решит удалить не только желаемое, но и кусок печени или одно легкое, я не буду иметь никаких к нему претензий. Пусть на него в суд подают черви, которым достанется свежей плоти с названием «еда» на несколько граммов меньше положенного.
По окончании зову Алию. Вручаю ей заполненные талмуды. Идем в бухгалтерию, где я успешно прощаюсь с большой суммой собственных сбережений, которые когда-то планировала потратить на свадьбу, новый дом, семью. На этом моя часть договора выполнена, теперь остается только ждать.
Два следующих дня провожу как подопытная крыса. Не знаю, может всегда так происходит, я прежде не имела счастья прохлаждаться в любых медицинских учреждениях, а может меня, в виде исключения, обследуют более тщательно. Но я смиренно протягиваю свою руку всякий раз, как требуется очередная порция крови для анализа. Послушно сдаю все необходимое от мазков из различных частей тела, до образцов эпидермиса, и кое-каких внутренних органов.
Доктора Шульца в эти два дня не встречаю. Алия говорит, что у него много работы, а мне кажется, что он просто не хочет лишний раз испытывать собственную нервную систему на прочность. Мне кажется, он так и не смирился с моим решением избавиться от дефекта мирового масштаба на МОЕМ теле.
Две ночи кошмары не нападают на меня ни ночью, ни в светлое время суток, отчего легче все равно не становится. Часто вижу перед собой образ Макса - счастливого, здорового, а главное живого. Скучаю по нему безумно. Находясь в добровольном заточении, я мучила себя, но знала, что где-то за пределами стен, меня ждет тот, кого не утруждают ежедневные прогулки к моей квартире, пусть и безуспешные. Знала, что у меня есть ОН, а сейчас у меня ЕГО больше нет. Никто не станет колотить в мою дверь и сыпать угрозами и обзывать гадкими словами вперемешку с признаниями в любви. Больше никому нет до меня дела.
Часто плачу, хоть и понимаю всю бесполезность этого процесса.
Крылья… Крылья дают о себе знать по ночам, отдаваясь во всем теле противной ноющей болью, будто отыгрываясь за смирно проведенный день. Я уже чувствую их на своих ягодицах, отчего прятать их все сложнее, но, должна отдать доктору Шульцу должное - никто кроме него даже не пытался обследовать мою спину. Из всего штата специалистов клиники, мою спину видел только доктор красавчик и то, не очень длительный промежуток времени. В глазах всех сотрудников я остаюсь самой обычно любительницей подправить в себе какую-то часть тела за которую не могу поблагодарить творца. Меня это более чем устраивает. Меня устраивает настоящее, но я так хочу, что б наступило будущее, в котором больше не будет ИХ.
– Сара, простите, - так начинается утро третьего дня, в дверь постучали, а затем в моей палате появилась Алия.
– Доктор Шульц хочет видеть вас. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?
– Да нисколько.
– Я лениво встаю с кровати.
– Пейзаж, открывающийся из моего окна, я уже могу по памяти нарисовать. Телевизор мне не интересен. На процедуры вы меня больше не приглашаете. Соответственно, я полностью
Амалия нарочно изображает на лице обиду.
– А разве у нас вам так плохо?
– Нет, но дело не в вас. Нигде на земле мне больше не может быть хорошо, разве только чуть глубже.
Мой ответ озадачил девушку, ее глаза нервно забегали, а рот немного приоткрылся, хотя мозг еще не сообразил, что мне ответить.
– Не обращайте внимания. Идемте.
Глава 21
Прошло не более пяти минут, и я вновь оказалась в молочном кабинете доктора Шульца. За эти дни в интерьере абсолютно ничего не изменилось, как не произошло и никаких изменений во внешности доктора красавца. Шоколадный, уверенный в себе теплый мужчина находился на своем законном рабочем месте. Сидя за столом, он что-то поспешно и вдумчиво конспектирует. Я вхожу, он отодвигает в сторону бумаги и ручку. Его руки скрещиваются на груди. Губы изгибаются в легкой улыбке. В глазах все еще виднеется капелька безумного блеска. Доктор Шульц в этот момент для меня, как шоколад с чили - сладость, но с приличной долей невидимой остроты. Таким я его вижу.
– День добрый, Сара. Рад вас видеть.
– Добрый. Я вас тоже.
Доктор немного привстал и вытянул руку, указывая на стул напротив:
– Присаживайтесь, нам кое-что нужно обсудить.
– Спасибо, - опускаясь в кресло, шепчу я.
– Надеюсь, у вас для меня хорошие новости?
Доктор улыбается шире.
– Можно и так сказать. Как показали ваши анализы - вы абсолютно здоровый человек. Что, должен заметить, в наше время большая редкость. Ваш организм в целом как отлично работающий механизм дорогих швейцарских часов сбой в которых случается реже, чем лунное затмение. Но благодарить за это вы должны не только хорошую наследственность, а и годы правильного питания и спорт, конечно же.
Слова доктора несомненно радуют и тут же рождают вопрос:
– Не хотите ли вы этим сказать, что с моим идеальным здоровьем вы можете провести операцию прямо сейчас и именно по этой причине я здесь?
Мужчина начинает откровенно смеяться.
– В своем желании поскорее избавиться от так называемого недостатка, вы не перестаете меня удивлять. Нет, Сара, я не поэтому пригласил вас к себе. Во-первых - кое-какие анализы все же еще не готовы, а во-вторых - для детального изучения я лично хочу сделать несколько ваших рентгеновских снимков. Ассистенты, которые будут помогать мне в ходе операции обязательно подпишут документы о неразглашении, но, полагаю, вы не желаете чтоб о вашем недостатке знало еще большее количество людей?
– Я одобрительно киваю.
– Поэтому фотографировать ваш «внутренний мир» берусь лично я. И еще… мне нужны обычные ваши фото. Если вы не возражаете, я прямо сейчас мог бы вас запечатлеть на камеру своего телефона.
Внутри меня тут же звенит тревожный звоночек. Крылья тоже реагируют легким подергиванием. Не понимаю. Интересуюсь недоверчиво, но прямо:
– А к чему вам мои обычные фото?
– Понимаю ваше волнение, но, могу вас заверить - не для того, чтоб слить в сеть или похвастать перед друзьями. Все очень банально - чтобы сделать свою работу качественно, а именно так я привык работать и никак иначе, я должен изучить все особенности вашего нынешнего телосложения. Чтобы понять, как максимально правильно удалить вашу хм-м-м, аномалию, мне будет недостаточно рентгеновских снимков. Но можем поступить и по-другому - вы проведете рядом со мной парочку дней и ночей, и я детально изучу строение вашего организма без фотографий.
– Доктор многозначительно улыбается, его брови немного взлетают вверх.
– Ну как? Какой вариант вам подходит больше? Напомню - я не мясник и вслепую работать не собираюсь.