Дар
Шрифт:
– Я слышала несколько другую версию.
– Да, я забыла, что ты из Сарроги. Колдун, назвавшийся Аскером, долго осматривал исток и заявил, что его выпивает какая-то могущественная сила. Он уверял, что во всем виновато заклинание, наложенное на него.
– Но ваш маг с этим не согласен?
– Ирату не хватило бы сил, чтобы совершить что-то подобное.
– Особенно втайне от нас. Мы стали бессмертными не сами по себе, Зиберина. Можно сказать, нам сделали щедрый дар, - тон мужчины ясно давал понять, что на самом деле такой подарок он считает страшным и мучительным проклятием, разрушившим
– Нас использовали, - ледяным тоном отрезала Кианна, резким движением откидывая назад волны длинных волос. Ее лицо слегка побледнело от испытываемой ярости, которую она так и не смогла перебороть. Она криво улыбнулась, все детское и непосредственное исчезло из ее красивой внешности, оставив застарелую боль и безумную, невероятную усталость, - в прошлом набеги кочевников были обычным делом, но нам всегда удавалось отражать их атаки. Вот только с каждым разом опытных и сильных воинов, способных защитить оазис, с каждым разом становилось все меньше...
– Пока не осталась маленькая горстка людей. Мы с сестрой были в их числе.
– Мы до сих пор не знаем, что произошло. Просто поздним вечером мы все легли спать, как обычно, а проснулись на рассвете только я и Кинн. Остальные умерли во сне тихой и безболезненной смертью. От их тел остались лишь иссохшие мумии, словно они погибли много лет назад и долгое время лежали на солнце.
– А мы приобрели одно интересное свойство весьма сомнительного содержания, о котором нам обоим очень скоро стало известно, - продолжил за сестру Кинн, холодно усмехаясь.
– О, да, - подхватила девушка, когда он замолчал, - в первой же битве мы выяснили, что не можем умереть.
– Ну, это не совсем правильно. Тебе ведь ни разу не пытались отрубить голову.
– Тоже верно, - легко согласилась Кианна, словно речь шла о чем-то обыденном и простом. Видимо, долгая и бесцельная жизнь наложила на них свой тяжелый и полновесный отпечаток, заставивший их перестать ценить то, что первоначально было так дорого и бесценно. А страх умер вместе с потерей ценности такого понятия, как долгая и счастливая жизнь.
Хале поморщилась после ее слов, а затем задумчиво нахмурила лоб, что-то обдумывая.
– И вы не пытались выяснить, что же произошло?
– Зачем?
– Простодушно округлил глаза Кинн, затаив в уголках красивых губ намек на лукавую улыбку. В его глазах плясали лукавые огоньки, противоречащие его собственным словам.
– Мы так обрадовались свалившемуся на нас счастью, что больше ни о чем и думать не могли.
– Не слушай его, - посоветовала Зиберина насупившейся ведьме, укоризненно взглянув на мужчину, в ответ просто пожавшего плечами.
– Жившие в то время маги, не смотря на все свое могущество, так не смогли нам помочь. Они исследовали тела, проводили какие-то опыты и эксперименты, мучили нас бесконечно изобретаемыми заклинаниями. Но все их усилия оказались тщетными.
– А затем они отошли в мир иной, так и оставив эту загадку не разгаданной. А их последователи уже не обладали ни такой силой, что была у них, ни достаточными знаниями.
– Так мы и стали извечными стражами Варгата.
– Очень удобно получилось. Вы вдвоем делаете то, что оказалось не под силу Совету...
– Поверь, Зиберина, нам эта мысль тоже очень долгое время не давала покоя. Вот только среди них не было таких одаренных алхимиков, как ты.
– Мы обращались за помощью к другим магам, но никто из них никогда не сталкивался ни с чем подобным. Они в один голос уверяли нас, что простым смертным, пусть даже в их крови течет сила, такое неподвластно.
– Ты тоже так считаешь?
– Зиберина повернулась к Хале, которая раздраженно передернула плечами. Она посмотрела на настроенных не самым оптимистичным образом брата и сестру, затем обернулась к ней.
– Мне не дают покоя слова Аскера. Маг его уровня просто не мог ошибиться. Здесь что-то не так... Не говоря уже о том, что его даже слушать не стали и не позволили хотя бы попытаться помочь.
– Совет попросил его не вмешиваться в дела, которые его не касаются, - холодно подтвердил слова ведьмы Кинн, - но никто из них не пожелал дать нам объяснения.
– Хотя с вами им приходится считаться...
– Верно, мы слишком опасная и непредсказуемая сила, с которой просто так не справиться даже опытным магам.
– Но в Варгате сохранилась преемственность наследования, не так ли?
– Да, нынешние маги - прямые потомки тех, кто был до них.
– Можете устроить нам личную встречу без свидетелей?
– Вряд ли тебе удастся узнать что-то, если не вышло у нас, - скептически фыркнул Кинн, видимо, намекая на то, что они приложили немало усилий, чтобы получить ответы на многочисленные вопросы, возникшие у них после страшного происшествия.
– Ты забыл одну деталь, братец, - на губах девушки появилась коварная улыбка. Она лукаво взглянула на иронично изогнувшую бровь Зиберину, - она - алхимик, века назад творивший такое, от чего у меня лично до сих пор при одном упоминании волосы встают дыбом.
– Это да, - признал Кинн, задумчиво покусывая нижнюю губу, - ты сможешь...
Меньше, чем через час в их дом расторопный слуга привел приглашенного на ужин мага, возглавляющего Совет племени. Влияние сестры и брата действительно было очень высоко, раз он так легко и быстро принял приглашение, хотя по испещренному морщинами, недовольному лицу с некрасивыми и грубыми чертами ясно читалось, с какой неохотой он покинул собственный дом и пришел сюда.
Зиберина стояла в стороне, частично прикрытая резной ширмой, внимательно наблюдая за сухоньким, низкорослым стариком, тяжело опирающимся на деревянный посох. Его сильная хромота, сразу бросающаяся в глаза, как она определила без труда, была наигранной, с его ногами все было в порядке. Кианна любезно встретила старейшину, проводя его к низкому столу, уставленному всевозможными яствами, и сама наполнила заранее приготовленный для него кубок из высокого кувшина. Они о чем-то тихо переговаривались, но Зиберина не вслушивалась в их разговор, сосредоточившись на изучении старика. Он удобно расположился на пышных подушках, принимая из рук улыбающейся девушки кубок, но продолжал левой рукой цепко удерживать посох, который, похоже, только с виду казался обычной деревянной палкой, пусть и гладко обтесанной, и представлял для него определенную ценность.