Дарданелльское сражение
Шрифт:
После смены с дозора у входа в Дарданеллы «Венусу» особо расслабиться не дали. Нужда в мощном и быстроходном фрегате у Сенявина всегда была велика. На этот раз Развозову было поручено «пощупать» залив Сарос, что располагался севернее Дарданелльского полуострова. По сведениям лазутчиков, после начала блокады пролива именно туда турки направляли свои торговые суда с египетским зерном. Где-то на берегу залива располагался огромный хлебный магазин.
– Задача важна
В помощь Развозову был дан греческий капер с многозначительным названием «Курьер Архипелагский» капитана Кириако Скурти.
Едва добрались до залива, как встретили два тяжелогруженых судна. Оба судна взяли без выстрела. С берега пытались палить, но ядра бухались в воду, не пролетая и половины дистанции до «Венуса». Оглядев Сарос, повернули было обратно, как раздался срывающийся крик впередсмотрящего с салинга: – Слева под берегом две соколевы!
Точно! Еще два груженых судна ошвартованы у берега. Подле них толпа турок размахивает ятаганами, грозятся защищать свое добро. Развозов прикинул ситуацию. К берегу «Венусу» соваться опасно. Карты нет, и можно вылезть на камни. Крикнул на капер капитану Кириако: – Атакуй, а я прикрою!
Два раза греческим мореходам повторять было не надо. «Курьер Архипелагский» тотчас подвернул на ветер и на всех парусах устремился прямо к берегу. Русские закрестились: куда его несет? Но капитан Кириако Скурти дело свое знал. У самого берега он лихо развернулся и, проходя вплотную к стоящим соколевам, дал по ним полновесный залп картечью, часть ядер перелетела суда и накрыла беснующуюся толпу. Этого хватило, и турки бросились врассыпную. Уменьшив ход, греки спустили шлюпку с призовой партией, и та, пристав к ближней соколеве, взяла ее на абордаж. Спустя каких-то полчаса захваченное судно было уже в открытом море.
– Браво, Кириако! – кричали с фрегата капитану капера офицеры.
Тот важно раскланивался, довольный таким почетом на глазах у своей команды. Пленные, взятые на соколеве, подтвердили, что на берегу находится главный магазин султана, где пекут хлеб для армии, и показали, где тот находится.
– Теперь приступаем к самому главному! – тут же решил Развозов. – Если есть хлеб, то остаемся отобедать! Ко мне Броневского!
– Прибыл по приказанию! – приоткрыл дверь командирской каюты мичман.
Развозов в общих чертах объяснил суть дела. Проинструктировал, как лучше действовать. Особо отметил, чтобы мичман берег людей и не лез в большую драку. Представил грека-проводника, знающего берег и местоположение магазина.
На палубе уже строили команду и выкликали охотников. С кормы спускали шлюпку.
Рядом с мичманом на банке примостился пожилой канонир. В руках он держал большой сверток. В свертке кремень и кресало, трут, пропитанные маслом тряпки, быстрый и медленный фитиль, синие ракеты-шутихи – все, что необходимо для поджога. Броневский мельком глянул в лицо канонира, перехватив взгляд, тот улыбнулся: – Справимся, ваше благородие, не впервой!
– Весла на воду! – скомандовал Броневский почему-то шепотом. – Отваливай!
Первый гребок лишь пробороздил воду, второй толкнул шлюпку вперед и, наконец, третий устремил ее вперед.
Десант был столь стремителен и внезапен, что Броневский нашел берег совершенно пустым. Турки никак не ожидали появления здесь русского фрегата.
– Живее! Живее! – торопил мичман. – Дорога каждая минута!
Добежали до магазина – огромного сарая, заваленного грудами зерна и штабелями мешков с мукой. Там тоже было пусто. Несколько охранников пытались было защищать казенное добро, но их быстро разогнали выстрелами в воздух. В это время вторая шлюпка захватила еще одну, стоявшую под берегом, соколеву.
– Готовь поджог!
– крикнул мичман канониру. Тот вместо ответа лишь кивнул головой. Развязав свой пакет, канонир обстоятельно готовил выполнение возложенного на него дела.
Матросы тем временем быстро забросали соколеву мешками с хлебом.
– Ваше благородие! Никак турки к нам торопятся! – окликнул Броневского один из матросов и показал рукой в сторону уходящей за холмы дороги, над которой клубилась пыль.
– Конница! – присвистнул глазастый матрос. – Да еще сколько! Будет из нас сейчас одна капуста!
– Опомнились, злодеи! – в сердцах топнул ногой Броневский и, обернувшись, крикнул матросам, тащившим на плечах очередные мешки с хлебом. – Уходим!
Матросы на окрик шагу прибавили, но ноши своей не бросили.
– Поджигай! – обернулся мичман к канониру. Тот невозмутимо хмыкнул:
– Не извольте волноваться, ваше благородие! Еще чуток осталось! Надо, чтоб полыхнуло, так уж полыхнуло!
Рядом с зажигательными принадлежностями канонир приладил несколько мешочков с порохом.
– Уж коли зажгется, так басурманам ни в жисть непогасить! – подпалил фитиль. – Вот теперь, кажется, порядок!
– Бежим и мы! – крикнул Броневский. Конники уже свернули с дороги к берегу и теперь неслись во весь карьер.
Рвануло, ударило в спину, а потом еще и обдало жаром от взрыва. Но оглядываться времени не было, надо было как можно скорее уносить ноги. Бежали так, что сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Часть турок повернула к пожарищу, остальные продолжили преследование. Однако их пыл был остановлен ружейной пальбой уже успевших добежать до шлюпки матросов. А затем над головой мичмана и канонира звонко свиснуло. Это уже поддержал огнем «Венус». Наконец, и шлюпка. Гребцы уже на веслах.
– Отваливаем!
Последним прибежал канонир. В шлюпку его втащили на руках. Старик долго не мог отдышаться.
– Сызмальства так шибко не бегал! – говорил, как оправдывался.
– Ничего, главное – костер твой горит, кажется, на славу! – махнул рукой Броневский.
С берега запоздало принялись палить из ружей и пистолей, но пули уже не долетали. Спустя четверть часа мичман с матросами были на «Венусе».
– Магазин подожжен! Все люди в целости! – доложил он Развозову.
– Вижу! – кивнул тот. – Славно сработали! Тебе спасибо, а остальным по лишней чарке!