Дари Ласо
Шрифт:
– Угу,– садясь на свое место, кивнула я и снова обратилась к отцу:– Он, наверное, хомони?
– Разумеется.
– Но ведь только у гамони или хемани трехсоставные имена. У хомони четырехсоставные…
– Я помню только мать – Бюен и Гарб – фамилию отца, а как того звали, забыл,– усмехнулся папа, помогая маме расставлять тарелки.
В столовую вбежали девчонки, уже переодевшиеся в домашние платья. Я поцеловала обеих в макушки, помогла им сесть за стол на высокие стулья и продолжила:
– Я бы тоже не запомнила все их имена. Откуда у них такая традиция – вставлять в свое полное имя имя матери, отца и его фамилию?!
– А нашего преподавателя зовут Хорис Мет Судикор,– вставила Софья.– Всего три слова. Почему?
Мама погладила сестру по голове и любовно щелкнула по носу.
– Это потому, что она не хомони, а гамони. Давайте ужинать…
– А как их различить с хемани?– спросила Марья.
Софья тоже отложила приборы и, подперев пухлое личико маленькими ладошками, закивала:
– Да, как?
И я поняла: сейчас начнется очередной «допрос», и сестрички зададут кучу вопросов, на которые папа вскоре устанет отвечать и уйдет смотреть головизор, а мама будет держаться до последнего, пока не отправит девочек в душ и в постель.
Я с легкой досадой положила на тарелку овощную котлету и лепешку из водорослей, открыла коммуникатор и начала переписываться с Ладой. Оказалось, у них тоже обсуждался вопрос о бале невест. Но подруга не особо хотела распространяться на эту тему. Мы договорились подробно поговорить об этом завтра после колледжа. А сейчас более актуальной была тема подарка для Пауло. У него скоро день рождения.
Краем уха я слышала, как мама и папа сдержанно рассказывали Софье и Марье обо всех коренных жителях, чтобы не выдать своего настоящего мнения. Все не люди по рождению были для взрослых землян сродни хомони, навязавших свои правила жизни, с которыми многие не согласны. Такие разговоры были опасны и не велись в обществе. Это не обсуждали и родители, но я слышала их, и не раз: они разговаривали по вечерам у бассейна, а мое окно часто было открыто. Они говорили на русском языке. Я понимала не все, но большую часть.
Мое же мнение оставалось в рамках общепринятого на Тоули. И это казалось правильным.
Всех коренных называют по имени планеты, на которой они живут. Упоминание о расе, особенно от человека, является оскорбительным. Чистокровных же, которые живут на Гане, всегда называют хомони. А вот нас всегда называют людьми. Мы не принадлежим ни к высшему, ни к среднему сословиям. Но и низшим нас никогда не называли. Люди – отдельная категория общества, потому что подходят всем, могут быть одинаково талантливы, как и не способными ни на что, что касается профессиональных умений. Но высшее положение, насколько мне известно, не занимал ни один человек. Если таковой и был, то он обязательно из смешанной семьи – гибрид хомони и человека. Я никогда не употребляю это слово – гибрид – по отношению к таковым, оно напоминает какой-то биологический эксперимент. А по сути, они такие же люди, как и мы.
Несмотря на то, что людей никогда не называют по имени планеты, на которой они живут, за двенадцать лет я настолько приросла к Тоули, что ощущаю себя равной тоулийцам. Не было повода и стесняться своего происхождения. Наверное, это и правильно: зачем забывать свои корни? Как говорят родители, человек – это звучит гордо. Я люблю природу Тоули, красивые города, ритм жизни Кана, моих друзей, с которыми познакомилась в школе, а потом и в колледже. Все они живут здесь, кто-то с рождения, а кто-то прилетел с Земли одним из последних, как мы с семьей. Но все мы люди, хоть и разных национальностей и культур, – нас объединила Тоули: мы имеем общий язык и живем по единым правилам. Среди моих друзей есть и тоулийцы. Они ничем не отличаются от нас, разве что оттенком кожи и разрезом глаз, а некоторых и вовсе нельзя различить, потому что родились в смешанном браке с человеком.
Когда я убирала тарелки и приборы со стола и складывала их в посудомоечный шкаф, папа уже смотрел новости. А мама заплетала девчонкам косы и снова рассказывала историю, которую нам преподавали еще в школе.
– Я решать задачки,– помахала всем рукой я и поднялась в свою комнату.
После занятий микробиологией космоса я с неохотой приступила к заучиванию тоулийских наречий. Но это всегда было настолько скучным, что решила самостоятельно поискать информацию в А-сети 14 о предстоящем бале.
14
А-сеть – информационная сеть межпланетного альянса хомони.
Хоть я и не особо волновалась об этом событии и мало задумывалась о будущем, связанном с исполнением основных законов хомони, для меня все шло своим чередом, но почему-то тон беседы мамы и папы не давал покоя. Я бы хотела, чтобы со мной были откровенны, но родители особо не распространялись. Может быть, я тоже переняла эту привычку и поэтому не все рассказывала им, чтобы не волновать.
* * *
Скудной информацией о бале, найденной в старых новостях, я поделилась с Ладой на следующий день прямо с утра в аэробусе. Ведь в общем своде законов хомони (который я, к сожалению, не могла помнить в деталях, да и больше интересовалась наукой, чем историей и законами) тоже ничего не было сказано. А в обществе не принято обсуждать события раньше положенного срока.
Последние несколько рядов кресел сзади никто не занял, поэтому мы могли обсудить все детали без лишних ушей. Но Лада знала больше, она, в отличие от меня, мечтала служить в правовой системе. Хотя людей редко назначают на высокую должность в этой области, для этого нужно идеально знать свод законов и кодекс хомони со всеми нюансами, заслужить отличные характеристики в колледже и состоять в родстве с высшим сословием. У Лады есть всё и даже больше: она стратег и крайне сообразительный человек, но никакого родства с хомони пока не имела. Вот поэтому она изучала всевозможные способы достижения своей цели и мечтала о браке с хомони.
Лада рассказала о бале гораздо подробнее, чем смогла найти информации я. Раз в год в разное время на каждой планете альянса в одном из выбранных высшим советом городов устраивался бал невест. На Тоули в этот раз – в городе Тоусэле. Обязательные гости – девушки, которым в течение следующих пяти фазисов исполнялось двадцать лет. Кроме того, на него приглашались и их родители. На бал слетались семьи среднего и высшего сословий, кто собирался устроить брак сыновей. Это могли быть не только тоулийцы, но и семьи с других планет, которые желали найти более подходящую кандидатуру в жены сыновьям, не найдя таковую на своей.