Дарители: Дар огня. Короли будущего. Игра мудрецов. Земля забытых. Сердце бури
Шрифт:
Это был ларец из гладких ветвистых алых камней. Генри был без перчаток, но ларец даже не нагрелся, и с уколом внезапной, безумной радости Генри понял: он знает, что внутри.
– Там же ничего не было. – Отец потрясенно глядел в воду. – Как ты понял, что его надо достать со дна?
Генри вяло пожал плечами. Он чувствовал себя выпотрошенным, совершенно пустым, как будто уже умер и только по какому-то недосмотру его тело еще дышит. Он был уверен, что отец попытается отнять ларец, но потом понял: ларец тяжелый, одной рукой не возьмешь, а Генри уже видел – отец слишком его боится, чтобы выпустить меч.
А потом отец шагнул вперед и прижал острие меча к его горлу.
– Поставь ларец на берег, –
Генри с трудом, как старик, встал и побрел к берегу, вцепившись в ларец так, что побелели пальцы. Вода блестела, мелко серебрилась вокруг, гладила ноги, будто не хотела отпускать его, но Генри выбрался на берег и вместе с ларцом опустился на траву.
– А теперь открой крышку. Ты сейчас поймешь кое-что, – отрывисто проговорил отец. – Знаешь, что было самым интересным в твоем походе? Что он с самого начала был обречен на провал.
Генри представлял, что этот момент будет более торжественным, но все, о чем он сейчас мог думать, – как ему холодно, как близко острие меча от его лица и как, оказывается, приятно прикасаться к чему-то голыми руками и не превращать это в груду пепла. Время текло медленно, будто расплавилось. Генри крепче обхватил крышку и потянул ее вверх.
До этой минуты он даже не думал, что Сердце волшебства так похоже на обычное сердце – человека или животного. Зато он был уверен, что оно будет великолепным, сияющим и невероятным, и все вокруг сразу изменится.
Сердце, лежавшее на дне кораллового ларца, было тусклым, дряблым и сморщенным, оно еле билось, будто задыхаясь, – судорожные, короткие сокращения.
– Оно выглядит даже хуже, чем я надеялся, – довольным голосом сказал отец. – Ты не знаешь одной важной подробности, Генри. Когда Сивард спрятал Сердце, оно перестало давать людям дары, но ты уже понял – в нашем королевстве все взаимосвязано. Самому Сердцу силу давали волшебство и те вещи, в которые люди вкладывали частицы своего дара, и это не изменилось, когда его спрятали. С каждым уничтоженным старинным предметом, с каждым убитым существом или волшебником оно становилось чуть слабее. Я триста лет уничтожал предметы, не только чтобы создать армию. Я хотел, чтобы оно погасло. Хотел точно знать, что дары никогда не вернутся. Как же я ненавидел свой дар. – Отец постучал по виску пальцами свободной руки. – Он меня с ума сводил.
– Какой? – одними губами спросил Генри. Он по-прежнему стоял на коленях, и от этого отец казался еще выше ростом, чем всегда, он нависал над Генри, заслоняя собой свет.
Отец рассмеялся коротким, хриплым смехом. Острие прижималось к коже Генри легко, почти ласково.
– Я видел будущее. Неплохой дар для короля, вот только последние несколько лет своего правления я все время видел одно и то же: меня свергали с престола и убивали. И я решил: сделаю так, чтобы это будущее никогда не наступило. Я подарил себе бессмертие. А сейчас, когда Сердце погаснет, пойду и снова отвоюю трон. Верну себе то, что принадлежит мне по праву. – Он сделал шаг к Сердцу, но Генри наклонился над ларцом, отгораживая его от Освальда, и тот послушно замер. – Оно больше никогда не загорится в полную силу, Генри. За последние сутки оно совсем ослабло: убит Тис, сейчас умирает волшебный Ледяной лес. С дарами покончено. То, что сделал Сивард, было зря. Лучше бы он сидел дома и остался жив. А теперь силы Сердца хватит, только чтобы исполнить какое-нибудь простенькое желание. Мне как раз пригодится способность находить спрятанные клады: моя нынешняя армия годится разве что для устрашения, но толку от нее мало, а монеты у меня на исходе. Пора пополнить запасы, тогда я смогу купить кого угодно, и он будет добровольно мне служить.
Генри сидел не двигаясь и не отводил взгляда от жалкого, сморщенного Сердца. Ему казалось, что его собственное сердце так же едва
Острие меча чуть сильнее надавило ему на горло. Налетевший откуда-то ветер рвал с деревьев лепестки, и они вились вокруг, как розовый снег.
– Все будет хорошо, – мягко сказал отец. – Не переживай из-за даров. У тебя-то он и так есть, а какое тебе дело до других? Я до сих пор не понимаю, почему ты, по какой-то странной игре природы, родился с даром в королевстве, где все уже давно стали бездарными. Но нам повезло: ты – последнее могучее волшебство в королевстве. Я стану королем, а ты – моей правой рукой, как и предсказано. С каждым, чью силу ты заберешь, ты будешь становиться сильнее. Вместе мы станем непобедимы, и при таком защитнике, как ты, больше никто не посмеет меня свергнуть. А теперь встань и сделай шаг назад – я должен загадать желание, пока этот жалкий заморыш не погас совсем.
Генри тяжело поднялся на ноги, от слабости у него дрожали колени. Теперь меч упирался ему в грудь: не угроза, просто предостережение. В голове бесконечно повторялись слова отца, он никак не мог от них отделаться, почему-то они не давали ему покоя: «Ты – последнее могучее волшебство в королевстве». Генри нахмурился: он ведь и раньше знал, что ни у кого, кроме него, нет дара, так почему сейчас это казалось важным?
Лепестки носились в воздухе, легко гладили его лицо – и Генри медленно выдохнул. Слова начали всплывать в его памяти, другие, сказанные ему в разное время разными людьми и существами, и в голове вдруг прояснилось, будто разошлись тучи и все залило ослепительным светом.
«В нашем королевстве все связано».
«Волшебство не исчезает: если разрушить его сосуд, оно просто переходит в тот, что рядом, – так Освальд и делает напиток».
«Ты не можешь выбирать, кем родился, но можешь выбрать, что с этим делать».
«Без предыдущих испытаний невозможно пройти последнее».
И надпись на двери уничтоженной башни: «Волшебство у тебя в крови, путник».
– Седьмое испытание… – потрясенно пробормотал Генри.
Больше никаких загадок. Теперь он точно знал, что надо делать.
– Отойдешь ты или нет? – нахмурился Освальд. Он явно терял терпение и давно бы отбросил Генри с дороги, если бы не боялся его.
Меч надавил Генри на грудь чуть сильнее, но он не сдвинулся с места. Шесть испытаний – чтобы найти Сердце. Седьмое – сделать так, чтобы оно загорелось снова.
Барс выбрал его не просто так – то, что заставит Сердце гореть, может сделать только он. С самого начала ничто не было случайным, каждый шаг вел его сюда, и Генри подумал: «Как странно. Оказывается, понимаешь, в чем был смысл твоей жизни, только когда дойдешь до самого конца».
– Я – не ошибка, – едва шевеля губами, произнес он.
– Да что ты бормочешь! Шаг назад, я же сказал!
Генри опустил взгляд. Ларец с Сердцем стоял прямо между ними. Все получится. Огонь еще не опомнился от воды, он не сможет помешать. Надо просто решиться. Это как прыжок в холодную воду. Всего одна секунда решимости – этого достаточно.
Меч по-прежнему упирался ему в грудь. Генри подался к отцу, схватил его обеими руками за локоть и с силой дернулся вперед.
Отец в панике оттолкнул его, выдергивая меч у него из груди, не понимая, что только помогает ему довести дело до конца: теперь кровотечение будет уже не остановить. Генри из последних сил опустил взгляд и увидел, как кровь капает на Сердце, впитывается в него – и то загорается чуть ярче, его биение становится сильнее. Генри опустился на колени, завалившись грудью на ларец, чувствуя, как под ним разгорается горячее сияние. Отец кричал что-то, дергал его за плечи, оттаскивая, теперь кровь текла на землю, но Генри знал: то, что началось, уже не остановить.