Дарнлей
Шрифт:
Мисс Плесид. Расстаться? Не ослышалась ли я? Господи, неужели эта замечательная женщина действительно раба своих страстей. Но нет! Эти рыдания. Я должна пойти и...
Слуга докладывает о Марсдене, который появляется в дверях.
Maрсден. Простите, мисс Плесид. Где леди Джулиет? Я должен видеть ее. Я... вот ее голос. (Идет к двери.)
Мисс Плесид (останавливая его). Нет, нет! Сейчас вы не можете видеть леди Джулиет.
Mарсден. Но почему?
Мисс Плесид. Чьи-то низкие происки сильно расстроили ее. Она очень несчастна. И в такую минуту...
Марсден. В такую минуту друг имеет право утешить. (Кланяется и уходит.)
Мисс
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Контора Дарнлея.
Входит Дарнлей, за ним Парсонс.
Дарнлей. Итак, нажим кредиторов усиливается?
Парсонс. Сэр, паника растет с каждой минутой. Огромная сумма, которую мы имели в понедельник, почти иссякла.
Дарнлей (показывает на свои часы). Мои часы правильны?
Парсонс. Да, сэр, правильны.
Дарнлей. Тогда все в порядке. Меньше чем через час деловой день окончится.
Входит Мейнуэринг.
А завтра я получу деньги из Гамбурга.
Парсонс. А послезавтра...
Дарнлей. А послезавтра акции, на которых мы прогорели сегодня, поднимутся в цене настолько, что мы сможем замостить золотом Ломбард-стрит. А еще через день, если ветер не переменится, "Удалец" будет в устье Темзы. Потом прибудут мои агенты из Роттердама и Франкфурта, и еще через день толпа на фондовой бирже узнает, что фирма Дарнлея окончательно оправилась и что она предоставила одному из европейских монархов самый грандиозный заем из всех когда-либо предоставленных государству простым купцом. Ступайте. Мы спасены.
Парсонс уходит.
Мейнуэринг. А если все эти надежды не оправдаются? Если гамбургские суммы задержатся? Если акции будут по-прежнему падать, вместо того чтобы подниматься, если...
Дарнлей. Законы жизни принимают в расчет все эти "если". Пока вы говорили, я думал о том, на что еще я могу рассчитывать. Так вот! Я могу еще продать принадлежащие мне акции Австралийского банка, а на следующей неделе поступят переводы из Гвианы и Барбадоса. (Роется в своих бумагах.)
Мей.нуэринг. Ваше хладнокровие бросает меня в жар. Эти громадные операции рассеяли по свету все ваши богатства, и если подкрепление, которого вы ждете и которое зависит от тысячи неожиданностей, вдруг не придет, вы погибли.
Дарнлей. Погиб? Человек никогда не погибнет, если его разум тверд, а имя его не запятнано. Подобно пауку, который вновь и вновь плетет свою паутину, отважный человек создает новое богатство взамен утраченного.
Мейнуэринг. Стоик! Будьте же человечны.
Дарнлей. Я человечен и именно в том, в чем человечество всегда проявляет свою слабость, - в любви. Если я спокоен, когда кругом бушует буря, это только потому, что я вижу, как над моим домом всходит солнце. Вчера я нашел в себе силы предупредить Джулиет, да еще в присутствии Марсдена. Я следил за ее лицом - на щеках ее горел румянец невинности. Теперь опасность, угрожавшая моему дому, устранена, и муки ревности уже не терзают сердце. Я сохранил самое дорогое для меня сокровище, все остальное потеряло для меня прежнюю цену. Стоик, говорите вы? Теперь мне угрожает только потеря состояния, поэтому я стоик.
Входит слуга.
Слуга (подавая ему письмо). От ее милости, сэр.
Дарнлей. От Джулиет? Дела задержали меня слишком поздно вчера вечером, и я не видел ее с той минуты, когда она осталась наедине с человеком, который мне не страшен. Она, вероятно, обеспокоена моим отсутствием или состоянием моих дел. Подождите за дверью.
Слуга выходит.
Дарнлей(читает). "Сэр"! Сэр? "Я всегда знала, что наши привычки и вкусы совершенно несходны. Оскорбление, которое вы нанесли м-не вчера своим подозрением, как бы хорошо оно ни было замаскировано, бросило на меня тень...". Тень? На нее? "...вынудило меня принять решение...". Не могу больше читать. Уж не схожу ли я с ума? Я не спал несколько ночей, зрение изменяет мне. Человек сказал, что письмо от леди Джулиет Дарнлей?
Мейнуэринг. От леди Джулиет. Да.
Дарнлей. Что же дальше? "...Решение, которое..." - здесь так душно, тяжело дышать.
Мейнуэринг открывает окно.
Спасибо. Теперь легче. "...Просить вашего согласия на немедленный развод. Подробности предоставляю решать вам и моему отцу". Это не ее почерк. Ха-ха! Это подделка! Посмотрите, смотрите.
Мейнуэринг (читает). О Дарнлей, будьте же и теперь стоиком.
Дарнлей. Говорю вам, это подделка. Три месяца тому назад какой-то несчастный безумец подделал мою подпись за жалкую подачку. Я не преследовал его. Но какое наказание придумать для того, кто так лжет, лжет, говорю я вам! Подделать руку той, которая... Подделка! Гнусная подделка!
Мейнуэ ринг. Нет, это не подделка. Очевидно, это какое-то недоразумение. Кто-нибудь довел ее до этого... Ясно! (Звонит.)
Входит слуга.
Ее милость выходила сегодня утром из дома?
Слуга. Да, сэр.
Мейнуэринг. Куда?
Слуга. Не знаю, сэр.
Мейнуэринг. Кто с ней был, когда вы в последний раз видели ее?
Слуга. Когда я уходил, зашел сэр Френсис Марсден. Будет какой-нибудь ответ, сэр?
Дарнлей (спокойно). Скажите, что дела задержат меня и я буду дома только завтра днем. Тогда я передам леди Джулиет ответ.
Слуга уходит.
Марсден, Марсден с ней! Немедленный развод. Это... это...
Входит Парсонс.
Парсонc. Сэр, неприятные известия. Мейер и Вандервельт из Гамбурга, на которых вы рассчитывали, обанкротились.
Дарнлей. Обанкротились? Не важно. Это не страшит меня.
Парсонс (в сторону). Вот это человек! Его ничто не может сломить. (Уходит.)
Mейнуэринг. Ради вашего ребенка мужайтесь, сэр! Вырвите эту женщину из сердца.
Дарнлей. Да, да. Я не настолько низок, чтобы оплакивать распутницу.
Mейнуэринг. Те векселя Марсдена, которые я скупил по вашей просьбе, может быть, их продать? За них кое-что дадут. Сейчас у вас каждая копейка должна быть на счету.
Дарнлей. Продать? Ни за какие миллионы. Я раздавлю его моим золотом, моей державой и скипетром, пока еще я крепко держу их в руках. Итак! Мейер и Вандервельт не поддержали меня. На какую сумму я надеялся? Дайте-ка мне ту расчетную книгу. Понимаю. Как я был богат, пока она любила меня! Так вы говорите, завтра нужно оплатить срочные счета? Дайте мне список. Ну, это еще не страшно. Нужно еще достать денег для виллы в Элгров. Помните эти старые ивы, что растут на берегу реки, - это было любимое место наших прогулок, когда мы отдыхали там в первые счастливые годы супружества. Тогда она любила меня, а ведь я не был так богат, как сейчас. Какие глупые мысли лезут в голову, и в такую минуту. Просто глупые.