ДАртаньян в Бастилии (Снова три мушкетера - 2)
Шрифт:
Во всяком случае считают, что в этих таинственных предметах содержатся указания к тому, как обрести интересующую нас дорогу в вечность… Итак, «Ларец, Генриха» и Четки Королевы". Мне самой становится страшно, поэтому не буду перечитывать написанное, иначе я передумаю и все сожгу.
Прощайте, милый кузен. Берегите себя и помните обо мне, как я помню о Вас.
Ваша кузина Аглая-Мари Мишон.
Прочитав, а вернее расшифровав эти строки, Арамис поспешно предал бумагу огню, как бы выполняя желание своей очаровательной корреспондентки, после чего отправился в молельню. Там он преклонил колена перед распятием и долго оставался в таком положении. Закончив молиться, он глубоко задумался и пребывал в раздумиях оставшееся время до вечерней службы…
* * *Следующее утро застало Арамиса в келье настоятеля.
О содержании их беседы можно лишь строить предположения. История сохранила разрозненные свидетельства, которые позволяют считать, что настоятель, занимающий в иерархии Ордена более высокую ступень, отдал молодому человеку какой-то приказ, связанный с неким алхимиком, имевшим темное, но известное Ордену прошлое.
– Думаю, вам рано или поздно придется самому отправиться в Париж, – заключил беседу настоятель. – Когда настанет время, я призову вас.
Глава вторая
Любимое времяпрепровождение аристократии во Франции XVII века
Наш просвещенный читатель несомненно осведомлен, хотя бы в общих чертах, об образе жизни дворянского сословия в первой половине XVII века. Мы приветствуем всякого, кто поведает о соколиной и псовой охоте, непрекращающихся несмотря на эдикты о дуэлях, щедром служении Купидону, а равно и Вакху. Все эти достойные занятия в большей или меньшей степени заполняли собой досуг благородных шевалье.
Однако любимым времяпрепровождением всякого уважающего себя аристократа эпохи Людовика XIII несомненно являлось составление заговоров. В годы правления Ришелье это занятие сделалось настолько популярным, что количество французских дворян, сложивших голову на плахе или сгнивших в Бастилии, превосходило число заколотых на дуэли, несмотря на то что последние случались по любому поводу, а также и вовсе без оного.
Поэтому мы не станем удивляться, обнаружив господ Бассомпьера, Монморанси, дю Трамбле и де Гиза, собравшихся вместе как самых настоящих заговорщиков. Они ими и были.
А дабы рассеять всякие сомнения, прибавим к собравшимся королеву-мать.
Дело происходило в Лионе, где остановился совершавший поездку король, внезапно почувствовав сильное недомогание.
Врач короля месье Бувэр нашел у его величества опасную лихорадку. Людовик XIII велел послать за королевой Анной в Фонтенбло. По прошествии получаса его величество приказал вызвать в Лион также и королеву-мать. Он ощущал присутствие непрошеной гостьи – старухи с косой.
Короли тоже смертны, и ничто человеческое им не чуждо.
Слабость монарха извинительна: он не мог знать, что эта малоприятная дама отложит свой визит на тринадцать лет.
Затрудненное дыхание короля и горячечный румянец на его щеках опечалили Анну Австрийскую и смягчили сердце Марии Медичи. Больной, искренне полагая, что его последний час наступил, покаялся жене и матери в своих прегрешениях против них. Кардинала его величество назвал своим демоном-искусителем и клятвенно обещал дать ему отставку.
Ничего более приятного для обеих женщин умирающий король сделать не мог.
Фрейлина королевы мадам Фаржи была отправлена к герцогу Орлеанскому, чтобы уведомить его о скором восшествии на престол.
Таким образом, замыслы и надежды королевы-матери вот-вот могли стать реальностью. Предвкушая победу над ненавистным кардиналом и стараясь придать лицу приличествующее случаю скорбное выражение, Мария Медичи прибыла на встречу заговорщиков.
* * *– Итак, господа!
– Итак, ваше величество?!
– Король, мой сын, готовится предстать перед лицом Творца. Благодарение Богу, Он смягчил его душу.
– Мы просим принять наши соболезнования, ваше величество. Мы разделяем вашу скорбь и уповаем на Господа.
Его милость вернет силы королю, – сказал за всех маршал Бассомпьер, сопровождая свои слова почтительным поклоном.
Королева-мать кивнула ему. Затем она опустилась в кресло и задумалась. Все хранили почтительное молчание. Бассомпьер, Монморанси, дю Трамбле, де Гиз – первые вельможи Франции. Они думали о том же, что и королева-мать: не об умирающем монархе, а о министре, красная сутана которого больше походила на королевскую мантию, даже в ту пору, когда Людовик XIII был полон сил.
Вдовствующая королева не слишком горевала о сыне, который выслал ее в замок Блуа, откуда в один прекрасный день она убежала через окно.
– Я читаю в ваших глазах, господа, – проговорила она наконец.
В этих глазах был один и тот же немой вопрос: «Неужели он останется?!»
Там же Мария Медичи без труда прочла и ответ.
– Благо государства требует неотложного обсуждения вопроса о дальнейшем пребывании кардинала на посту всесильного министра. Только что король лично пообещал мне отставку Ришелье.
Генрих Монморанси переглянулся с Бассомпьером.
– Ваше величество, все мы глубоко преданы королю, однако…
– Договаривайте, герцог, прошу вас!
– Я имею в виду то роковое влияние, которое кардинал…
– Смелее, герцог, я не узнаю человека, взявшего штурмом Прива.
– …которое кардинал оказывает на государя Франции.
Все мы молим Господа о скорейшем выздоровлении его величества, но если это произойдет…
– Король может снова изменить свое решение под влиянием кардинала – вы это хотели сказать, не правда ли?
Монморанси ответил поклоном.
– Вот что я отвечу на это. Состояние моего старшего сына таково, что в самом недалеком будущем Франция получит нового короля. И этот монарх не будет дорожить своим министром – об этом уж я позабочусь, – с усмешкой продолжала вдовствующая королева. – Однако вопрос о судьбе Ришелье необходимо решить безотлагательно. Прошу вас высказаться, господа! Итак, как мы поступим с кардиналом?
Карты были открыты. Слово сказано. В зале сразу сделалось шумно. Говорили все разом, спорили, горячились.