ДАртаньян в Бастилии (Снова три мушкетера - 2)
Шрифт:
– Точнее – безвкусно, мадам, – поправил Бежар. – Чистая вода не имеет никакого вкуса. Чтобы сделать лекарство более приятным, я добавлю в напиток шалфея и вероники, а если вам все же не понравится – цветков гвоздики, розмарина или мака…
– Наверное, это будет очень приятно, – с улыбкой за" метила королева-мать и вышла из комнаты, так как в этот момент доложили, что герцог д'Эпернон явился и ждет ее приказаний.
– Ах, узнаю герцога! Как я могу ему что-либо приказывать! – воскликнула Мария Медичи с легкой улыбкой. – Просить его оставаться моим другом – вот все, что я могу и хочу. Проводите герцога д'Эпернона в мой кабинет, я приму его там.
С этими словами королева-мать удалилась, а Бежар остался в одиночестве. Момент был исключительный.
В голове алхимика стремительно пронеслись все соображения, которые свидетельствовали в пользу того, что время настало. Королева-мать поглощена разговором с герцогом д'Эперноном. Поблизости никого нет. Если кому-либо из слуг вздумается прибираться в спальне, он услышит шаги и успеет вернуться в зал для гостей. Ключ при нем. Небеса помогают ему, подобный случай представится не скоро.
Бежар бросился в спальню королевы. Он без труда обнаружил дверь в молельню. Нажал на нее. Дверь не открылась. На лбу мгновенно выступила испарина. Бежар нажал посильнее. Дверь не поддавалась. Неужели это ловушка?!
Иезуиты способны на такое. Бежар навалился на дверь плечом. Напрасно! Борясь с удушливой волной страха, он лихорадочно озирался по сторонам, ища какой-нибудь предмет, чтобы взломать дверь. В панике он был готов сделать это, не задумываясь о последствиях. Какие последствия?!
К черту! Он и так вор! Хотя и не пойманный… Пока не пойманный. Неожиданно простенькая мысль посетила воспаленную голову лейб-медика Марии Медичи. Он протянул свою дрожащую руку. Осторожно, боясь поверить, потянул ручку на себя. Дверь легко пошла навстречу – она открывалась в другую сторону.
Бежар чуть не расхохотался. Он взошел к аналою и понял, что в полумраке, царившем в молельне, ему не разглядеть не только золоченых гвоздиков на стенах, но и самих кинжалов и прочего оружия, висевшего на этих гвоздиках.
В молельне не было окон, и весь свет проникал сюда через отворенную дверцу. «Болван, следовало взять свечу, где-то в заде я видел свечи», – пронеслось в голове. Но надо было спешить, он и так сильно замешкался. Бежар помнил слова Арамиса о том, что механизм, приводящий в движение дверцы тайника, расположен на стене прямо за аналоем.
Ощупью он двинулся туда, протянув руки, как слепец. Он лихорадочно шарил по стене. Тянулись томительные мгновения. Наконец он задел висящий на гвоздике стилет, и тот упал на пол. Бежар ударил по стене раскрытой ладонью.
Шляпка гвоздика впилась в нее, но тут же подалась под нажимом и мягко вошла в стену. Кнопка сработала. Дверцы открылись с тихим шуршанием и поскрипыванием. Бежар, уже весь в холодном поту, извлек из кармана ключ… и чуть не разрыдался. Замочную скважину нечего было и надеяться увидеть. Он принялся водить маленьким ключиком по поверхности, за которой хранился вожделенный ларец, молясь, чтобы ключ не выпал из непослушной руки. Вырони Бежар ключ, он не сумел бы найти его в темноте. В этот момент из залы донесся голос королевы-матери. Бежар заметался.
Голоса приближались, с королевой был кто-то еще. Алхимик понял, что опоздал. Он успел лишь спуститься по ступеням и плотно притворить дверь в молельню. Все кругом погрузилось в кромешную тьму.
– Но где же мой лекарь? Я оставила его в зале, – донесся до него голос Марии Медичи, приглушенный плотно затворенной дверью молельни. – Кстати, Сюффрен, я хочу поговорить с вами о нем.
Бежару показалось, что удары его сердца слышны даже на улице.
– Я слушаю, ваше величество, – проговорил другой голос.
Бежар и так бы узнал характерный вкрадчивый тон духовника королевы.
– Сегодня наш милый Бежар показался мне рассеянным. И несколько странноватым. Еще более странными были его врачебные советы. Я приписала это нервам.
Я хочу спросить: он знает?
– Он знал, на что идет с самого начала. Мы только помогаем ему осуществить его заветное желание – избавить страну от тирана.
– Вы не поняли меня, Сюффрен. Я хочу знать, не догадывается ли Бежар о ваших планах относительно его будущего… Вернее, о том, что этого будущего… его лишат.
Если он узнает – все пропало. Он просто сбежит, и мы упустим такой удобный случай… А кардинал возьмет себе какого-нибудь скромника из Сорбонны.
Мы уже упоминали, что Мария Медичи была неглупа.
Но думала медленно. Неожиданно она переменилась в лице – ее осенила следующая мысль:
– А вернее того, он донесет на нас! Без сомнения, донесет, чтобы опередить и спасти свою шкуру. И представит все дело так, словно мы просто-напросто наняли его убить кардинала.
Сюффрен не спешил прервать этот поток итальянской экспрессии. Он хорошо знал характер Марии Медичи. Бежар в темной молельне замер от страха. Он понял, что погибнет, если его обнаружат.
– Но… – неуверенно произнесла королева-мать, дав волю своим чувствам и выговорившись, – но… кажется, он не знает, не так ли, Сюффрен?
– На этот счет вы можете быть спокойны, мадам. Он ничего не подозревает, – учтиво ответил иезуит.
– И мое имя…
– Ваше имя никоим образом не будет названо.
– Ни при каких обстоятельствах, Сюффрен. Слышите, ни при каких.
Иезуит поклонился.
– Все будет исполнено, ваше величество.
Мария Медичи понемногу успокаивалась. Она прошлась по комнате, подошла к окну. Злополучный алхимик, разумеется, не мог видеть этого, зато недостаток зрительной информации он успешно компенсировал, напрягая свой слух.
– У вас есть какие-то способы влиять на него? – спросила королева-мать уже совершенно спокойно.
– Скажем так: у нас есть способы сделать его сговорчивым.
Бежар злорадно усмехнулся в темноте молельни: «Глупец, ты думаешь управлять мной при помощи бедной полоумной девочки и клочка бумаги. Анну укроет д'Эрбле, а клочок ты не получишь, иезуит».
– Но тогда чего мы или, вернее, вы – чего вы ждете? – спросила Мария Медичи.
– Новостей с театра военных действий, мадам.