Дарующая счастье
Шрифт:
Смущало не только то, что я сидела на коленях Гэларда, но и то, что вся еда была выложена на огромное блюдо и мы поочерёдно брали с него кусочки. Мужчины не ели, а выбирали и подвигали мне самое лучшее, что усиливало неловкость ситуации. Стараясь поскорее закончить с трапезой, я быстро покушала, не поднимая взгляд от блюда.
— Спасибо, — сказала я, соскакивая с ног блондина, и поспешила вернуться в каюту, стараясь не задумываться ни о чём.
Я чувствовала вину: Рас погиб и я должна страдать от боли, а не размышлять о том, почему эти раалийцы непривлекательны
Было бы лучше разрыдаться и отпустить хотя бы часть этой тяжести, сдавившей душу, но глаза оставались сухими, усиливая моё смятение и боль.
Находясь в закрытом пространстве, сложно сказать, сколько прошло времени, поэтому стук в дверь заставил меня вздрогнуть и затравленно оглянуться на входящих.
Эти мужчины меня смущали тем, что заставляли думать не о том, кто ушёл, а о будущем, на которое я не имела права.
— Мира, мы не хотели тебя обидеть или расстроить. Ты сердишься на нас? — сказал Гэл, виновато поглядывая красивыми серо-голубыми глазами.
— Вам не за что извиняться. Я просто… — мямлила я, не зная, как объяснить своё состояние.
— Ты винишь себя в том, что не умерла. Я знаю это чувство. Мой круг погиб почти весь, и только любовь к сыну и отсутствие душевной связи удержали меня от смерти. Ты не должна так думать. Он бы этого не хотел. Радоваться жизни — это правильно. Просто не замыкайся. Мы тебя ни к чему не принуждаем и ничего не ждём. Позволь нам побыть с тобой. Расскажи о нём, — сказал Нэвис, не пряча взгляда.
Смотреть на Сейма было больно, но не смотреть не получалось. Я медленно кивнула, не решаясь заговорить.
Глава 33
Нэвис ри-Анор
Малышка долго говорила, повествуя о своей непростой, но в целом интересной жизни, полной друзей, любви и радости. Большие зелёные глаза вспыхивали тысячами чувств, таких ярких, таких честных, что сердце щемило от острой эмоции, в которую хотелось завернуть этот момент и никогда не отпускать.
Судя по лицам моих друзей, я не одинок в своей странной одержимости этой маленькой, но сильной женщиной-ребёнком.
Мира разрешила нам присесть на кровать. В стремлении быть ближе к ней мы окружили девочку почти как настоящий клан, радуясь этому маленькому самообману.
Взгляд Миранды постоянно возвращался к Сейму, скользя по его чертам в поисках того, кто утерян. Я сочувствовал другу: сложно видеть столько любви и горечи в глазах понравившейся женщины и понимать, что фактически она видит того, другого, того, с кем всегда будет сравнивать его.
Добравшись до момента гибели жениха, Мира старалась оставаться сильной, но жалобно всхлипнула и тихо заплакала, разбивая наши сердца. Стараясь утешить малышку, мы оплели её хрупкое тело, успокаивая и сочувствуя её горю. Так она и уснула, но ни один нас не смог отпустить девушку, опасаясь, что она исчезнет, испарится, как прекрасный
Утро началось рано: стараясь не разбудить нас, Миранда попыталась выбраться из наших крепких объятий. Сейм во сне держал хрупкие стопы, полностью скрывая их большими ладонями, а Гэл опустился немного ниже, спрятав лицо возле её удивительно пышной для такой малышки груди.
— Доброе утро, — смущённо пробормотала Мира, увидев, что мы проснулись. — Простите, — сказала она, выпутываясь из наших рук, и стремительно сбежала в санитарный отсек.
Чтобы не раздражать малышку, Сейм ушёл готовить завтрак, предварительно заглянув во вторую каюту, чтобы привести себя в порядок. Гэл отправился проверить показания навигации и автопилота, а я остался ждать Миранду.
— Простите, мне очень неловко, — снова сказала девушка, вызывая лёгкую досаду своей попыткой дистанцироваться.
— Тебе не за что извиняться. Для каждого из нас большая честь разделить с тобой твоё горе, — ласково сказал я, подойдя вплотную к её хрупкой фигурке, чтобы поцеловать ладони в знак восхищения.
— Я никогда не просыпалась в объятиях сразу троих мужчин. Это, можно сказать, мой самый смелый эксперимент, не считая лишения девственности с сексботом, — попыталась отшутиться малышка, чтобы не чувствовать себя так неловко.
— Ты лишилась девственности с роботом? — ужаснулся я, не представляя, зачем такой красавице было прибегать к такой отвратительной мере.
— Да, идиотская и болезненная история. Мы с Рикой жутко сглупили, — снова краснея, призналась Миранда, отворачиваясь от меня.
— Расскажи, — настоял я, поднимая на руки девушку.
— Ой! — от неожиданности вскрикнула Мира, удивлённо заглядывая мне в глаза. — Я тяжёлая и могу сама ходить, — попыталась отстраниться она, но я только крепче прижал к себе её нежное тело, зарываясь лицом в мягкое облако рыжих кудряшек.
— Э… Нэвис, что ты делаешь? — удивилась Мира.
— Прости, если обидел. Мне просто интересно. У нас не бывает таких волос колечками, как и такого красивого солнечного окраса, — сказал я, чтобы не признаваться, как меня волнует её близость. — Ты хотела рассказать о сексботе и девственности, — напомнил я.
— Не то, чтобы я этого хотела, но с тобой трудно спорить. Ты ведь не привык к отказам? — лукаво усмехнувшись, спросила девушка.
— Я не злоупотреблял просьбами, — уклончиво ответил я, заставив Миру хмыкнуть.
— Да, в общем, глупо вышло: мы с Рикой заканчивали военный колледж, впереди была академия, но ни одному из ухажёров не удалось к нам приблизиться в интимном плане. Наслушавшись более опытных одногруппниц, мы решили, что с таким постыдным пороком, как невинность, нужно срочно расстаться, чтобы не выделяться в академии, — призналась Миранда, пока я нёс её на кухню, усаживаясь вместе с ней в кресло.
Сейм открыто улыбнулся нам и продолжил что-то колдовать над плитой.
— Какая невозможная глупость. Разве не было никого из преподавателей или старших друзей, кто объяснил бы вам, что так не делается? — возмутился я.