Дарующая жизнь
Шрифт:
Как можно принять Франсуаз за эльфийку?
– А впрочем, мне все равно, – голос парнишки снова упал. – Что чародеи, что остроухие. Одни боятся, что я раскрою их тайны, другие только этого и хотят. Чего же вы ждете? Везите меня в свою столицу, отдайте магам Черного Круга. Они давно мечтали проникнуть в тайны Созидателей Храмов.
22
– Что я говорил? – воскликнул я, обращаясь к Френки. – Городские чародеи сговорились убить его, а он все равно скорее умрет, чем выдаст их тайны. Нам не нужны ваши секреты, Азраэль.
– Хорошо, что ты не хочешь становиться предателем, – сказала Франсуаз.
Согнув ногу в колене, девушка скрестила на ней руки и смотрела на паренька сверху вниз.
Бедный малый.
Будь я в его возрасте и нагнись надо мной полуодетая девица с такими формами – не знаю, что бы со мной произошло.
– При чем тут предательство? – недовольно спросил я. – Ты только его запутаешь.
– Человек должен всегда поступать правильно, – сказал Азраэль. – Так меня матушка учила.
– Значит, правильно?
Теперь я был готов надавать ему оплеух.
– Во-первых, ты не человек, а полугоблин.
Я знал, что это софистика, но на людей она обычно действует лучше всего.
– Мой дедушка был огр, – обиженно отвечал паренек.
– Отлично! – я всплеснул руками. – Может, мы еще и генеалогическое дерево твое составим? Ты хоть понимаешь, что Созидатели только того и ждут, чтобы растерзать тебя на части?
– Если ты такой правильный, – спросила Франсуаз. – Тогда зачем выпускал в городе чудовищ? И отчего не напустишь на нас парочку тварей, раз так не хочешь с эльфами обниматься?
Нет, сегодня я определенно надаю кому-нибудь оплеух.
И это будет Френки.
Паренек взглянул на нее сверху вниз, утонул в глубоком вырезе кожаного костюма, охнул и с трогательной честностью отвечал:
– После вашего удара, мэм, я долго еще и булавки-то создать не смогу.
Франсуаз самодовольно улыбнулась. Я посмотрел на нее.
– Френки. Предоставь вести разговор мне.
Азраэль недоверчиво посмотрел на меня.
– Вы говорите, будто наши секреты вам не интересны. Как это может быть? Все хотят завладеть тайнами Созидателей Храмов.
– Не все.
Я закрыл глаза. Передо мной расстилалось неровное полотно болота, словно большой, помятый отрезок ткани, там и здесь испещренный невысокими скалами и порослями колючих лишайников.
Сначала я вбил в землю четыре балки. Четыре простых бруса, из ровных, обтесанных стволов деревьев. Надо было следить, чтобы они образовали правильный четырехугольник. Это оказалось не очень просто; мне пришлось задержать дыхание и крепко сжать пальцы правой руки.
Затем я пробросил между ними еще четыре бруса, соединив их. Теперь следовало замостить его досками, одну за другой. Образовался настил. Возвести стены оказалось гораздо легче, чем я предполагал. Я накрыл домик простой крышей, а потом добавил лесенку, спускающуюся к тропе.
Мне хотелось украсить крышу фигуркой коня или петуха, но я не был уверен, что у меня получится. Поэтому отказался от этой идеи.
Азраэль следил за моими действиями как завороженный.
– Вы тоже один из Созидателей? – спросил он, ничего не понимая. – Эльф? Но среди нас нет эльфов.
Я
– Конечно, это не церковь и не собор, – заключил я. – Но для экспромта довольно неплохо.
– Как вы это сделали? – спросил Азраэль.
Я опустился на скалу, прогретую за день солнцем.
– То, что Созидатели считают своим тайным знанием, – сказал я, – в действительности, никогда им не было. Все иерархи Высокого Совета эльфов владеют этим искусством. И я в том числе.
– Но почему вы сами не строите храмов?
Я улыбнулся.
Я устал гораздо больше, чем мог позволить себе показать.
– Мы знаем не только секрет этой магии, – сказал я, – но и ту цену, которую приходится за нее платить.
– Цену?
– О, да. Нельзя вкладывать всего себя в вещи. Свою душу ты можешь отдать только другому человеку. Не делу. Не идеалам. Не храмам. Лишь кому-то живому.
Я посмотрел туда, где алое солнце тонуло в бескрайних топях.
– Созидатели Храмов посвятили соборам всю свою жизнь. И с каждой новой постройкой в них оставалось все меньше человеческого. Они превратились в механизмы, наподобие паровой машины. Все, что для них существует – это церкви.
Азраэль сидел рядом со мной; Франсуаз оставалась стоять сзади, сложив руки на груди. Ей не нравилось, что я так доверяю беглому магу, но она не собиралась вмешиваться.
– Когда человек превращается в машину, сперва это почти незаметно. Но как только случается нечто необычное… Созидатели ни секунды не колебались, когда отдавали приказ убить десятки горожан. Да и откуда взяться сомнениям? Ведь главное – это храмы, а не люди…
Маленькая сороконожка выбралась на поверхность камня. Увидев нас, она зашевелила длинными усиками. По всей видимости, наша компания ей не понравилось, поэтому она исчезла.
– Есть и другая сторона… Созидатели думают, что творят храмы из ничего. Но на такое не способны даже Небесные Боги. Как ты думаешь, откуда здесь возникло болото?
– Кикиморы принесли его с собой, с помощью своей магии.
– И ты в это веришь? Брось. Топь растет с каждым годом, и ты наверняка слышал об этом от кентавров. А кикимор здесь становится все меньше и меньше… Нет, каждый акт творения забирает энергию из самой природы и превращает луга и леса в болото.
Паренек кивнул.
Не знаю, возможно, подобная мысль уже приходила ему в голову. Или он просто чувствовал, что подобное очень похоже на его прежних хозяев.
– Приор говорит, что ты был самым талантливым из них. Превосходил даже великих мастеров прошлого. Не удивительно, что ты не смог долго жить в этой обстановке. В этом старик действительно оказался прав…
– Мне нравилось быть Созидателем, – сказал Азраэль.
– Что ты любил создавать?
– Игрушки… Простые, деревянные игрушки, покрытые лаком. Я понимаю, что это глупо… Приор и другие много говорили со мной об этом. Все они были очень вежливы, и было видно – они желают мне только добра. К чему тратить свой талант на пустые безделицы, говорили волшебники.