Дарю тебе велосипед
Шрифт:
Воронин говорит: «Подумаешь, цаца». И никогда бы не стал Женька Воронин слушаться эту Лагутину. Но рядом с ней стоит Галя и грозит ему пальцем. Вожатая без голоса — всё равно вожатая, приходится Женьке уйти. Не больно-то ему нужна эта их репетиция, он просто так зашёл, всё равно делать нечего.
И тут вдруг Саша видит, что в зал входит Курбатов Константин. Он подбрасывает в руке ракетку, он пружинисто шагает по проходу, он ищет кого-то глазами. Ну кого? Конечно, Сашу. Вот он увидел её. Она на сцене, вот она, почти самая главная, после Гали — второй человек. И как замечательно,
И тут Сашу, как молния, озаряет догадка. Да ведь это Курбатов повесил афишу! Ох, как же она сразу не догадалась! Конечно, он! Взрослый шестиклассник, Курбатов Константин! Он слышал, как вожатая Галя ругала Сашу в спортзале. Он пришёл Саше на выручку. И молчит. Не похвалился. Ничего не сказал. Скромно, тихо помог человеку — и всё. Всё! На всю жизнь!
Галя что-то шепчет Саше в ухо, но Саша не слушает. Она поняла такую важную вещь! Вот это да! Теперь всё!
А он, Курбатов, нарочно напустил на себя скучающий вид, сидит, в окно поглядывает. Это он нарочно! Саша-то теперь знает. Это он из скромности. От благородства.
Что это шепчет вожатая Галя? Саша наконец очнулась.
— Гони Курбатова. Он посторонний.
Разве может Саша прогнать Курбатова? Нет, конечно. Не каждого человека можно прогнать, даже если он посторонний. Сказать Гале про афишу? Или не надо? А вдруг он не хочет, чтобы об этом знали? Сделал — и всё. Ради Саши. И нечего об этом вопить на всю школу.
Он сидит в первом ряду, безразлично смотрит в окно, потом на потолок, потом, так же равнодушно, — на Сашу. Нет, никогда она не сможет сказать ему: «Уходи отсюда, ты — посторонний».
И вдруг он сам поднимается и медленно, с достоинством, идёт к двери. Наскучило ему тут сидеть? А может, сам понял, что посторонним надо покинуть зал? Он ушёл. А Саша наконец пришла в себя и стала переводить для всех Галин шёпот:
— Начали первую сцену, — тихо говорит Галя.
— Начали первую сцену! — громко повторяет Саша и ещё добавляет от своего имени: — Только не строить из себя великих артисток. Ты, Ксенька, не Людмила Гурченко, и ты из себя не строй.
Высокая Надя говорит Ксении:
— Милая моя дочка Красная Шапочка! Пойди, навести бабушку, отнеси ей гостинцы — пирожки с капустой и с мясом, яблочный торт и бутылку молока.
А Ксенька отвечает притворным тоненьким голоском:
— Хорошо, я пойду. Где моя корзиночка?
А сама нарочно качает головой, чтобы волосы рассыпались дождём. Саша все эти хитрости насквозь видит, прямо терпеть Саша этого не может. И говорит хмуро:
— Красная Шапочка не должна трясти головой, а должна идти к своей бедной больной бабушке. И побыстрей собираться.
Ксенька поджимает обиженно губы, кладёт в корзиночку бутылку кефира с зелёной крышкой, пирожки из школьного буфета и отправляется в лес.
А лес нарисован на больших листах обоев, совсем как настоящая тайга.
И сейчас Красная Шапочка войдёт в этот тёмный страшный лес и встретит волка. Но Ксенька не спешит входить в тёмный страшный лес, она всё вертится посреди сцены. Потом наконец спрашивает и изящно перевешивает корзиночку с одного локтя на другой.
— Это
Вожатая отчаянно трясёт головой — конечно, нельзя. Какая же Красная Шапочка может ходить не в красной шапочке, а в голубой. Нельзя, нельзя.
Саша переводит по-своему:
— Не выдумывай всякие глупости, Ксенька! Надевай шапку, которую полагается, а то дублёршу позову! Смотри! Считаю до трёх. Раз! Два! Два с половиной!
Ксения достаёт из кармана симпатичный красный берет и натягивает на свои роскошные волосы, которые струятся по её плечам. Ей, этой Ксеньке, и красная шапка к лицу, красивым всё идёт.
— А почему кефир вместо молока? — строго спрашивает Саша Лагутина. — Нельзя разве по-человечески? В сказке же ясно сказано — бутылка молока. А ты что тащишь к своей бабушке?
— Молоко было только в пакетах, — отвечает Ксения. — Галя, скажи ей, ну чего она придирается? Кто она такая вообще?
— Я переводчица, — говорит ей Саша, — у меня, между прочим, дублёров нет, как у некоторых.
— Продолжаем репетицию, шипит вожатая, — не придирайся, Саша.
— Ладно, продолжаем репетицию, — переводит Саша, — и прошу не пререкаться.
Красная Шапочка бредёт по лесу, собирает колокольчики, поёт свою песенку. И все любуются Красной Шапочкой, даже суфлёр Серёжка высунулся из-за кулисы и загляделся на Ксеньку. Движения у Ксении плавные, походка лёгкая. Ну как не заглядеться на такую девочку? Даже Саша Лагутина про себя признаёт — красивая, да.
И только один человек на весь зал нисколько не восхищается. Он тихо сидит в уголке и думает: «Подумаешь, красавица. Наплевать сто раз на эту красоту». Кто он, этот человек? Ну конечно, Сашенька Черенков. Он искал Сашу после уроков, тихонечко проскользнул в зал, притаился в уголке и смотрит. Не на Ксению, нет. Только на Сашу Лагутину, только на неё. Потому что основные черты Александра Черенкова — верность и преданность. Это прекрасные качества. А та, которая этого не ценит, всё равно со временем поймёт и оценит.
Золотые кенгуру
Сегодня утром Саша услышала такой разговор.
Мама сказала папе:
— Завтра твой день рождения. Я испеку твой любимый торт.
— Ну что ты, честное слово, — отозвался папа, не переставая жужжать электрической бритвой, — тоже мне радость — день рождения. Стал ещё на год старше не испытываю никакого восторга. Не будем отмечать.
Саша не вытерпела, высунулась из кухни:
— Пап, ты что! Ты только подумай — день рождения! Замечательный праздник — пироги, подарки, гости! Самый весёлый праздник — день рождения, пап. И ещё Новый год. И Первое мая, конечно. Седьмое ноября тоже. И ещё Восьмое марта, хотя в этот раз наши мальчишки нам ничего не подарили. И конец учебного года я больше всего люблю, если хочешь знать. А в лагере я люблю праздник открытия лагеря — раз! Праздник Нептуна это когда все водой друг друга обливают — смеху! И ещё люблю закрытие лагеря. А больше всего люблю, конечно, родительский день! Я вообще все праздники люблю! А у нас в школе будет спектакль!