Дата на камне(изд.1984)
Шрифт:
Глава девятая
«Сделай так, чтобы шел дождь!»
Но по прошествии полутора недель Петр Арианович стал замечать, что уровень воды в речушке падает, и очень, быстро. Она мелела. Плохой признак!
С беспокойством переводил он взгляд с реки на небо. По вечерам небо было очаровательного зеленоватого цвета.
«В верхних слоях атмосферы, — соображал Петр Арианович, — мало влаги. Такое небо предвещает засуху».
Он расставил на земле свои метеоприборы. Показания приборов были неутешительны.
Не радовали и закаты. В тот момент, когда солнце уже скрывалось за горизонтом, вдруг, словно меч, выхваченный из ножен, вырывался вверх изумрудный луч. У моряков он считается хорошей приметой: предвещает штиль, безветрие. Земледельцам же и скотоводам сулит, наоборот, плохое — длительную засуху.
— Да, мало будет воды, мало, — говорил Турсун-Ибрагим. И обычно веселое, жизнерадостное лицо его принимало озабоченное выражение.
Вскоре и люди и скот начали страдать от жажды. Река почти пересохла. Введена была строгая норма на воду. Сначала ее — она была еще прозрачна — получали дети. Взрослым доставалась мутная вода, которую кипятили и пили в виде чая: горячая вода лучше утоляет жажду. Наконец к ручейку подводили жалобно блеющих овец и вытягивающих шеи лошадей и верблюдов.
Начался падеж овец.
Петр Аринович, живший в юрте своего друга, обнаружил, что сделался в стойбище центром внимания. Почему-то за ним ходили неотступно, ловили его взгляды, явно ждали от него чего-то.
Однажды вечером, выпроводив из юрты жену и детей, Турсун-Ибрагим подсел к Петру Ариановичу.
— На! — сказал он и, оглянувшись, протянул на ладони две соломинки и свежевыструганную дощечку.
— Зачем это, Турсун?
— Сделай так, как ты делал весной. Сделай так, чтобы шел дождь! Людям нужен дождь. Ничего, если это будет маленький дождь.
Петр Арианович удивленно молчал. Друг его сказал, заглядывая ему в лицо:
— Почему ты молчишь?
Петр Арианович продолжал молчать.
Рассердившись, Турсун-Ибрагим вскочил на ноги. Тень в широкополой шляпе метнулась по стене юрты.
— Я же видел: ты смотрел на соломинки и что-то шептал — и они сходились. После этого шел дождь. Иногда он шел целый день. Почему ты не хочешь вызвать его теперь?
Петр Арианович сделал движение, собираясь ответить, но Турсун остановил его и рывком отбросил войлочную завесу. Над стойбищем висели жалобный рев животных и плач детей.
— Днем от жары небо валится на голову, — пожаловался Турсун. — Ночью, даже ночью, дышим, как рыба, выброшенная из воды. Почему не хочешь нам помочь?
Что мог на это сказать Петр Арианович?
Он понимал, что для кочевника скот — это всё: и тягловая сила, и пища, и материал для одежды. Погибнет скот, погибнут вслед за ним и его хозяева.
Друг простодушно попросил: «Вызови заклинаниями дождь, пусть это будет хотя бы маленький дождь!» Как объяснить другу, что метеорологические приборы умеют лишь предсказывать, но не предотвращать несчастья?
О, если бы он, Ветлугин, был действительно добрым волшебником и мановением жезла мог поднять на поверхность те огромные водные запасы, которые лежали под землей! Но он не мог этого сделать…
…Время шло. И негде было спрятаться от зловещего зеленого меча, поднимающегося над горизонтом.
В стойбище привезли старуху, умеющую заговаривать кровь, лечить травами и знавшую, по слухам, заклятье против засухи. Сын ее, дюжий малый с одутловатым сонным лицом, растолкал толпу и провел мать в шатер к Турсун-Ибрагиму.
Тогда Петр Арианович ушел в степь и лег ничком в пожухлую траву. Вскоре донесся до него топот множества ног и завывание.
Что делала сейчас колдунья? Развязывала узелки на веревке либо расплетала свои седые косы, что, согласно колдовскому ритуалу, должно было знаменовать освобождение стихии?
И что делал Турсун-Ибрагим, его опора, друг, помощник? Вместе со всеми ползал на четвереньках, отбивал поклоны, кричал и кривлялся, вымаливая дождь у недоброжелательных духов степи?..
Казахи верили до сих пор не только в Аллаха, но одновременно, по старой памяти, и в некоторых языческих богов. Обычно их старались умилостивить прежде всего.
— Зачем добрым духам жертвы давать? — объяснял Петру Ариановичу практичный Турсун. — Они же добрые, и без жертв помогут. А вот злые… О, с теми надо очень осторожно поступать!
Среди духов степи введена строгая специализация. Так, злой дух Албасты вредит по преимуществу детям и женщинам. Другие духи, каждый строго по своему ведомству, — овцам, лошадям или верблюдам.
Без верблюда казаху не жить. Поэтому верблюжонка с первых дней рождения окружают особой заботой, выдерживают некоторое время в юрте, причем прячут в темном уголке за кошмами, боясь сглаза. Вдобавок его еще и обвешивают амулетами, тряпичными или деревянными треугольниками, внутри которых спрятаны заклинания, написанные арабскими буквами. Подобные амулеты якобы предохраняют верблюжат от простуды и поноса.
Со многими подобными диковинными суевериями столкнулся Петр Арианович на жайляу. И вот, разуверясь ныне в его помощи, жители аула прибегли к услугам колдуньи.
Шум возле юрты Турсуна затих, на небе высыпали звезды, Петр Арианович продолжал лежать, не замечая холода.
Во всем теле была странная легкость.
Со вчерашнего дня он ничего не пил, днем очень мучился от жажды, но сейчас пить не хотелось. Так бывало перед болезнью. Голова ясна и свежа, он отчетливо представляет себе всю грозную реальность происходящего.
Как выжать дождь из безжалостного неба, на котором ни облачка? Или — по-другому — как выжать воду из земли, которая до предела суха, потрескалась от сухости, но только на поверхности своей, а на глубине наполнена драгоценной влагой?
Выжать, чтобы выжить… Каламбур? Не смешно…
По временам Петру Ариановичу казалось — и это было также одним из признаков его болезненного состояния, — что он, прижав ухо к земле, слышит слабый плеск оттуда. Нелепость! Море, которое лежит на сотни метров под землей, особое — бесшумное. Его неправильно называть морем. На нем нет штормов, валы, пенясь, не набегают на берег. Это просто многометровые толщи земли, насыщенные миллионами кубометров пресной воды.