Даун Хаус
Шрифт:
– Иван Федорович! В вашем возрасте можно уже ничего не бояться, – парировал Фердыщенко, почему-то прыгая на одной ноге и ковыряя в ухе пальцем.
Генерал собрался обидеться и начал багроветь.
– Господа, бросьте ссориться! – призвала их к миру Настасья Филипповна, и обратилась к Фердыщенко, – а вы, голубчик, придумайте нам какую-ни-будь другую игру, да поинтересней, и без порчи воздуха, а то после вас надо день квартиру проветривать.
– Отчего же! Извольте! – быстро согласился тот, переставая прыгать, – Когда я был в гостях у принца Уэльского, то играл с его фрейлинами в одну
– И в чем же смысл этого «компромаплезира»?, – полюбопытствовал Тоцкий, потягивая из миниатюрной фарфоровой чашечки кофе, – Хотя я предполагаю, что вы опять соврете.
– Все очень просто, – спешно продолжил рассказчик, – Каждый по очереди вспоминает самую постыдную историю своей жизни и рассказывает ее уважаемой публике.
– Неплохо, – покачал головой Тоцкий и предложил, – Но только женщин из этого исключим и о политике ни слова.
–Обязательно исключим! – поддержали его все собравшиеся.
– Не согласна, – воспротивилась Настасья Филипповна, – Я хочу участвовать наравне со всеми.
– О кей! – сказал Фердыщенко, вытащил из кармана спичечный коробок, оттуда несколько спичек по числу присутствующих, отломал от одной серу, зажал в руке и протянул гостям. – Тяните свою судьбу.
Началось голосование. В конце концов, сломанная спичка досталась самому Фердыщенко.
Сцена 49. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Фердыщенко.
– Вот тебе на! – озадачился тот, но быстро взял себя в руки. – Я, так я… Я, в отличие от некоторых пожилых генералов, правды про себя не боюсь. Я и есть сам – воплощенная правда и честь… Жил я малыш двадцатипятилетний, как голь перекатная: только из Харькова переехал, а тетка моя столичная меня на порог не пускала, за то, что я с иными женщинами общался. Строгих нравов была женщина, учительница математики на отдельной жилплощади. А я снимал комнату в коммунальной квартире в Лефортово, – начал свое повествование Фердыщенко. – А рядом киллер комнату снимал. И получал тот киллер заказы на свои жертвы по почте. Ему присылали по субботам открытку с изображением Пятигорска, в нее имя и фамилия вписаны. А ключ от почтового ящика у всех жильцов был. И у меня соответственно. Так вот. Возвращаюсь я как-то под утро с пятницы на субботу домой, открываю ящик и вижу эту открытку…
Сцена 50. Коридор коммуналки.
Фердыщенко разглядывает открытку и двигает бровями.)
Сцена 49. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Фердыщенко. Продолжение.
Фердыщенко: …И что же вы думаете господа!? Я туда тетку и вписал. И пошел спать, да забыл. Пьяненький был, у Марины два дня до этого зависал в половых излишествах и беспробудном алкоголизме…
Сцена 51. Квартира Марины. Интерьер.
Голый Фердыщенко висит вверх ногами с бутылкой водки в руках, а Марина в кожаном неглиже хлещет его по ягодицам хлыстиком.
Сцена 49. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Фердыщенко. Продолжение.
Фердыщенко: …А киллер на следующей неделе в школу пришел, где моя родственница алгебру преподавала…
Сцена 52. Класс в школе. Интерьер.
Киллер входит прямо на урок и три раза стреляет учительнице в грудь. Учительница обливаясь кровью, пробует уползти. Что-то писавший на доске мелом мальчик тянет руку и спрашивает:
– А контрольный?
Умиленный киллер протягивает ему пистолет, и мальчик добивает учительницу контрольным выстрелом в голову. После чего, киллер забирает назад свое оружие, что-то исправляет в, написанной мальчиком на доске, формуле и удаляется.
Сцена 49. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Фердыщенко. Окончание.
Фердыщенко: …У тетушки наследником только я числился, поэтому скоро получил свою жилплощадь. Впрочем, так же скоро продал, стал риэлтором, на этом разбогател и открыл первую свою галерею живописи. Ну, каково!? – и он оглядел обескураженных слушателей.
– Кошмар какой! – только и смог сказать за всех Иван Федорович.
– Кошмар, не кошмар, а правда чистейшая, – заявил Фердыщенко и протянул руку со спичками к гостям. – Продолжим, господа, наши торжества истины.
Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича.
Вздохнув, гости потянулись к спичкам. На этот раз жребий выпал Ивану Федоровичу.
– Прежде всего, мои благородные слушатели, заклинаю вас не относиться слишком критично к поступку совершенному мной очень давно, в дикой и глупой юности, – попросил Иван Федорович и начал. – Двадцать пять лет назад я служил со своим лучшим другом старшим лейтенантом Димитриевичем на одной азиатской границе…
Сцена 54. На границе. У погранстолба. Натура..
Молодой Иван Федорович стоят в обнимку с Димитриевичем на фоне пограничного столба, Иван Федорович держит козу над головой товарища.)
Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.
Иван Федорович: …Времена были дикие, то и дело происходили вылазки со стороны этих дикарей и нападения на погранотряды…
Сцена 55. На границе. Заросли кустарника.
Из-за холма выглядывают злобные азиатские физиономии с кустами на головах, у одного на голове чучело зайца.
Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.
Иван Федорович: …Однажды в такой ситуации оказались и мы. После трех часов боя из всего отряда остались только мы со старшим лейтенантом…
Сцена 55А. Деталь.
Картина Васнецова «Поле битвы»