«Давай полетим к звездам!»
Шрифт:
– К сожалению, у Станислава Петровича внезапно заболел отец, и он вынужден уехать к нему в Липецк, по крайней мере, на месяц, - сказал Волянецкий.
– Мое же дело не терпит отлагательств. Поэтому Коваленко и рекомендовал мне вас как человека, способного его заменить.
Ах, вот оно что! Стас не впервые делился со мной клиентурой в периоды сложных жизненных ситуаций и... и в периоды неодолимой лени, когда ему просто не хотелось работать. Я иногда тоже подбрасывал ему выгодную работенку.
– Станислав в своем репертуаре. Мог хотя бы позвонить, -для
– Сегодня утром он звонил вам несколько раз, Евгений Кириллович, - уголки рта Волянецкого чуть изогнулись в едва заметной улыбке, - но у вас отключен мобильный телефон.
Я хлопнул себя по карману и извлек на свет божий свой видавший виды “сименс”. Телефон действительно оказался выключенным.
– Вечером лег спать пораньше, а утром в спешке просто забыл его включить, - я виновато улыбнулся.
– Мы так и подумали, - Волянецкий энергично кивнул.
– Станислав Петрович вспомнил, что вы сегодня летите в командировку, и я решил перехватить вас в “Шереметьево”.
Стас, наверное, достаточно точно описал ему мою далеко не самую выдающуюся внешность, если Волянецкий безошибочно разыскал меня среди пары сотен человек в зале ожидания аэропорта.
– Ваша э... работа у вас с собой?
– я снова обратил взгляд в сторону пластиковой папки у него на коленях.
– Да, - он тут же принялся расстегивать папку. Внутри оказалась еще одна папка - потрепанное картонное сборище бумаг, имевшее серый цвет и веревочные тесемки. Сверху на ней лежал небольшой плотный пакет, крест-накрест обмотанный скотчем.
“Графоман”, - про себя вздохнул я. Повадки непризнанных литературных гениев, стремящихся любой ценой опубликовать свои “нетленные” произведения, за годы работы в издательстве я изучил досконально. “Нетленки” они, как правило, приносят именно в таких сереньких и невзрачных папочках. Вот, Стасик, удружил, спасибо...
– Э... Чеслав... Как вас по отчеству?
– Просто Чеслав.
– Дело в том, что я улетаю в Дели, - начал, опуская глаза. С детства не умею врать, а сейчас придется.
– Мне будет не совсем удобно тащить ваш труд через границу сначала в том, а потом в обратном направлении... Может быть, мы договоримся о встрече после моего возвращения из Индии?
– Ваш вылет сегодня не состоится, Евгений Кириллович, -Волянецкий уставился на меня немигающим взглядом.
– Рейс на Дели будет сначала отложен на три часа, а потом перенесен на завтрашнее утро. Поэтому я рекомендую вам не задерживаться в аэропорту, а взять такси и ехать домой.
“Сумасшедший графоман. Час от часу не легче!” - с ужасом подумал я.
За что же ты подложил мне такую свинью, Стасик? От этой породы назойливых психов с синдромом великого писателя отделаться бывает ох как нелегко. Да, чувствую, всласть попьет моей кровушки этот Волянецкий!
– Я все-таки побуду в аэропорту еще некоторое время, -возразил миролюбиво и кротко.
– Не верите?
– левая бровь Волянецкого иронически изогнулась.
– Жаль, сэкономили бы пару-тройку часов.
– О чем ваша рукопись?
– я на всякий случай решил перевести разговор на другую тему.
– О проблемах космического будущего человечества, -Волянецкий погладил пальцами продукт своего труда, собранный в бумажной папке с веревочными завязочками.
“Все, правильно, - с горечью мысленно констатировал я.
– Чем мельче литературный талант автора, тем за большие темы он берется. Первый признак графомании”.
– Очень хорошо, - я постарался, чтобы мой голос звучал ровно, а на лице не отразилось зарождающееся негативное отношение к чрезмерно назойливому автору. Не стоит портить настроение перед полетом.
– Чеслав... э... Сэмюэль, как вы понимаете, редакторские услуги потребуют некоторого гонорара...
“Может заломить страшную цену за редактирование и отшить его прямо с порога?
– мелькнула спасительная мысль.
– Эх, Стас - Стасик... И зачем же ты сбросил мне на плечи этого писаку с его космической рукописью? Друг называется...”
– Конечно, конечно, - Волянецкий закивал и постучал пальцами по перемотанному скотчем пакету, который лежал рядом с рукописью.
– Здесь пятьдесят тысяч долларов Северо-Американских Соединенных Штатов. Этого хватит?
Он именно так и сказал - “Северо-Американских Соединенных Штатов”.
– А... Э...
– я сглотнул ком в горле и выдавил:
– Хватит... Вполне хватит.
“Богатый сумасшедший графоман, - с восторгом подумал я.
– Спасибо тебе, Стасик. Теперь по-настоящему спасибо. За такие деньги я разобьюсь в кровь, а пристрою в одно из наших издательств опус этого симпатичного психа космических масштабов”.
– Я тоже так думаю, - на лице Волянецкого нарисовалась лукавая улыбка.
– За такую сумму в современной России можно издать все, что угодно!
Он произнес последние слова с легкой иронией, и я почувствовал, что почему-то краснею.
– Этого даже многовато, - изрек на всякий случай. Не хотелось показаться жадиной и мошенником даже в глазах почти незнакомого человека.
– Но именно этой суммой будет исчисляться ваш гонорар, - твердо произнес Волянецкий.
– Пятьдесят тысяч долларов за общее редактирование рукописи и ее издание тиражом примерно пять - семь тысяч экземпляров. Такого количества, я полагаю, будет вполне достаточно.
– Достаточно для чего?
– не понял я.
– Видите ли, Евгений Кириллович, - Волянецкий расслабленно откинулся на спинку кресла.
– Ваш мир слегка задержался на пути в светлое космическое будущее. Слегка притормозил, если так можно выразиться.
В глазах его полыхнули искры безумного веселья.
– А эта рукопись, - он похлопал ладонью по картонной папке, - должна сыграть роль небольшого толчка, сделанного в определенное время и в определенном месте. После этого система вашего мироздания снова придет в состояние поступательного движения.