Давай, учи любить!
Шрифт:
— Здравствуй, дочка…
Этот голос я никогда ни с кем не перепутаю.
— Что ты тут делаешь? — мне показалось, или мой голос дрожит?
Я смотрела на мать и не узнавала ее. Крашеная блондинка, выглядевшая очень современно: нарощенные волосы, ресницы, накачанные губы и подтянутое лицо.
Но выглядела она в свои сорок три года весьма хорошо. Только совсем не похожа на ту маму, которую я потеряла в пять лет.
Я помнила брюнетку с волосами до плеч в бейсболках и джинсах. Она одевалась, как подросток. И я всегда думала, что похожа на нее. Но сейчас я понимала, что
Сейчас передо мной стояла женщина, которая вовсе не пьяница и не наркоманка, как мы с бабушкой предполагали, а вполне приличный человек.
— Как ты выросла, ох! Я смотрю ты беременная? — ее глаза наполнились слезами, а голос дрогнул. — Какой срок?
— Зачем ты пришла? — настаивала я.
Сейчас я ее ненавидела и признала.
— Это все, что ты хочешь сказать мне?
— Леся… Сядьте обе, — скомандовала бабушка, вытирая глаза платком. — Аня, садись.
Я не хотела и не принимала мать. Не понимала ее. И вообще она совсем не та, которую я потеряла!
— Аня… — посмотрела на меня влюблёнными глазами мать. — Ты вылитая я.
— Вообще нет. Я не такая, как ты. Что тебе от нас нужно?
— Ничего. Я хотела попросить прощения, если это уместно…
— Каяться в своих прегрешениях всегда уместно. Бог всех прощает, — заявила бабушка.
— Пусть в церковь идёт каяться. У нас ей не место. Опоздала слегка. Я уже даже забеременеть успела.
— Аня! Какая бы не была, она твоя мать!
— Матери своих детей не бросают. Не исчезают, ничего не сказав.
— Да… Я сглупила. Молода была
— Как я в том году.
— Я влюбилась.
— В этого Минаева? Ой! Нашла в кого?! Так и думала, что это он тебя увез, — сказала бабушка. — Тюремщик, рыжий паразит. Эх, Леся…
— Ради мужчины оставить меня? Ты меня вообще не любила?
— Любила и очень. Но тогда совсем голову потеряла. Думала, уеду отдохну с ним в Сочи и вернусь. А он в Казань меня увез. А там все строго. Женщина голоса не имеет, особенно в его семье. У меня все забрали. Я даже позвонить не могла. А там родилась Лика. Ей сейчас шестнадцать лет. Через три года после ее рождения мы переехали в Москву. И я тогда сразу сбежала. Мне помог Тамир. Но вернуться с ещё одним ребенком я побоялась,тем более узнала, что снова беременна. Тамир на мне женился, и я ему рассказала о тебе, надеясь, что он разрешит тебя забрать в семью. Но Тамир запретил, а Лику хотел к вам отправить. Я ему не дала.
— Что ж ты к нам не приехала? — с горечью спросила я.
Да я бы была счастлива узнать, что у меня есть сестры, что мама любит меня! Но все это похоже на сказку. Что ей нужно? Бабуля старенькая. Ее квартиру захотела?
— Муж не разрешал. Он не хотел, чтобы ты приходила к нам. А я ещё боялась, что ты обиделась, что я тебя не забираю. Что ты будешь думать, что я девочек больше тебя люблю. Я боялась причинить большей боли.
— Вот дура! Леся, никогда у тебя мозгов не было! И мужчин ты не умеешь выбирать!
— Что же сейчас пришла? — я не верила ни одному слову блудной матери.
— Муж умер год назад. А я… я часто здесь гуляла. Несколько раз видела тебя и маму… Но подойти не решалась.
— А сейчас решилась? — усмехнулась я.
— На днях у меня родился внук. Лика нагуляла от одноклассника и сбежала из роддома, — мама грустно вздохнула. — Я увидела мальчонку … и все поняла, — и тут она разревелась. – Бросить ребенка ради развлечений! Ей всего шестнадцать, а я-то взрослая была! В семнадцать лет дочь не бросила, ночами не спала. И зубы, и простуды, и ясли — все вместе прошли! А ради рыжего татарина… Господи! Только бы Лика раньше меня все поняла!
— А я говорила, что грехи по наследству передаются, — напомнила бабушка.
— А мальчик где сейчас? — спросила я мать.
— Дома. Алена с ним сидит. Мы его Мишей назвали в честь моего отца. Я его хочу усыновить. Пусть у него будет мать, а не бабушка. Будет жить в любви и в полноценной семье.
— А как же отец ребенка? — поинтересовалась я.
— Он не признал его. Да я и не настаивала. Лика не хотела за него замуж. Она утверждала, что любит другого.
Работы сегодня у нас с бабушкой не получилось. Мама спутала все карты. И я потеряла покой. Мне хотелось ей верить. Но она для меня давно стала чужой, и я в ее присутствии в моей жизни совсем не нуждалась. Домой я вернулась обеспокоенной. Узнав правду, Максим сказал:
— Не гони ее. Лишняя помощь нам не помешает.
— Какая от нее помощь? Скорее всего, она за бабушкиной пенсией приходила. Мужа нет, работать она не может из-за ребенка. Конечно, ради денег приходила!
— Давай ей поможем? — предложил. Макс.
— Я ей не буду помогать! Никогда!
Беременность на меня действовала ужасно. В другое время я точно предложила бы матери помощь. Не дружила бы, но помогла бы. Мать все-таки мне. Но сейчас все чувства обострились, и все обстоятельства словно играли на оголённых нервах. Мне дико хотелось ей все высказать и даже побить сумкой. Прогнать ее и швырнуть в нее чем-нибудь просроченным.
Поэтому я запретила мужу с ней знакомиться, к чему, конечно, он не прислушался, а поступил совсем наоборот.
И позже я узнала, что маме не нужна была моя помощь. У нее имелась своя фирма по ремонту. Узнав, что мы живём в съемной студии, она связалась со своим новым ухажером, который работал риелтором, и подняла вопрос покупки дома. Этот Семён Романович за неделю подобрал нам подходящий вариант. Мама помогла Максу с ипотекой и добавила денег на первый взнос. Мне, конечно, они ничего не говорили. А потом мама стала делать в ней ремонт.
Мне в то время было не до жилья и не до мамы. Я попала в больницу с сильным токсикозом. Поэтому не знала об участии матери в покупке дома и про ремонт там.
В больнице я впервые увидела родную сестру Алёну. Она пришла меня навестить. Двенадцатилетняя девочка и тоже похожа на Муму. Только волосы чернее, брови гуще и кожа смуглая. Я не знала как себя вести с ней. Вроде сестра не виновата в поступках матери. Но, к счастью, мне говорить не пришлось, Алена сама помогла мне:
— Мама столько рассказывала про тебя! Это правда, что ты в пять лет всю «Сказку о царе Салтане» выучила?