Давайте все убьем Констанцию
Шрифт:
Ровно в два сорок пять чудовищная молния ударила в землю рядом с нашим бунгало. Это было похоже на взрыв. Думаю, все мыши в стенах передохли.
Раттиган так и подскочила в кровати.
– Спаси меня! – завопила она.
– Констанция… – Я вглядывался в темноту. – Ты к кому обращаешься – к себе самой, к Богу или ко мне?
– К тому, кто услышит!
– Да всем вроде хорошо слышно.
Я обнял ее покрепче.
В три часа ночи зазвонил телефон – как раз в то время, когда те, кому положено умереть, – умирают.
Я поднял трубку.
– Кто с тобой в постели? –
Я снова попытался разглядеть в темноте темнокожую Констанцию, бледнолицая сущность которой была надежно скрыта под толстым слоем загара.
– Никого, – сказал я, и это была почти что правда.
Глава 4
В шесть утра встало солнце – правда, этого никто не увидел из-за дождя. Молнии по-прежнему фотографировали со вспышкой сцены истязания берега прибоем.
В тот момент, когда самая мощная из них с грохотом ударила в гущу улиц, я понял, что сейчас протяну руку и обнаружу, что кровать рядом со мной пуста.
– Констанция!
Фанерная дверь была распахнута настежь, как аварийный выход, и дождь нагло барабанил по ковру. А на видном месте лежали две телефонные книжки – большая и маленькая.
– Констанция… – Я в отчаянии оглядел комнату.
«По крайней мере, платье она надела», – подумал я.
Набрал ее номер. Тишина.
Я натянул плащ и поплелся по берегу, ничего не видя из-за дождя. Дойдя до ее дома, выстроенного в виде арабской крепости, я обнаружил, что он ярко освещен – и внутри, и снаружи.
При этом нигде не было видно ни души.
– Констанция! – срывающимся голосом заорал я.
Никто не откликнулся, свет все так же горел.
Чудовищная волна обрушилась на берег.
На всякий случай я поискал следы Констанции на песке.
Не нашел. Хотя их могло размыть ливнем…
– Ну и черт с тобой! – крикнул я.
И ушел.
Глава 5
Спустя какое-то время я шел по пыльной тропинке, проложенной в джунглях среди кустов азалии, и нес две упаковки пива. Когда я постучал в резную африканскую дверь Крумли, мне никто не открыл. Немного подождав, постучал еще раз. Тишина. Я поставил под дверью одну из упаковок пива и повернулся, чтобы идти обратно.
Последовало нескольких тяжелых вздохов – и дверь открылась, но ровно настолько, чтобы в щель пролезла рука. Желтые от табака пальцы схватили пиво и затащили его внутрь. Дверь закрылась.
– Крумли! – крикнул я и бросился к двери.
– Иди отсюда, – сказал голос изнутри дома.
– Крумли, это я, Псих. Пусти меня.
– Не пущу, – произнес голос Крумли, после чего сразу перешел в характерное бульканье. – Твоя жена звонила.
– Черт! – прошипел я.
– Она сказала, – Крумли продолжал засасывать пиво, – что, стоит ей уехать из города, как ты подцепляешь какое-нибудь дерьмо на пирсе или устраиваешь бои без правил с командой карлиц-лесбиянок.
– Она такого не говорила!
– Послушай, Вилли, – он явно имел в виду Вильяма Шекспира. – Я слишком стар для пробежек по кладбищу и крокодильих заплывов с маской по ночам. Поставь лучше пиво под дверь. И дай бог здоровья твоей жене.
– Да пошел ты… – проворчал я.
– Она сказала, что, если ты не образумишься, она вернется раньше.
– Она может.
– Ладно, договорились, никаких внезапно прибывающих жен, – он снова отхлебнул пиво. – Надеюсь, ты помнишь, что добрые поступки заслуживают благодарности, Вильям.
Я поставил под дверь вторую упаковку пива, а сверху положил телефонный справочник 1900 года и записную книжку Раттиган. И повернулся, чтобы уходить.
Рука появилась не сразу. Сначала, будто считывая шрифт Брайля [9] , шустрые пальцы обследовали телефонные книги. Затем скинули их и схватили пиво. Я подождал еще. Спустя какое-то время дверь открылась снова. Рука еще раз нащупала книги и втащила их внутрь.
– Отлично! – прокомментировал я.
Отлично, повторил я про себя. Примерно через час он мне позвонит.
9
Шрифт Брайля – тактильный шрифт для слепых, изобретенный французом Луи Брайлем (1809–1852).
Глава 6
Крумли позвонил через час.
Но уже не называл меня Вильям.
– Говноу, Говнелли, Говенманн… – сказал он. – Умеешь ты все-таки создать интригу. Зачем ты подбросил мне эти Книги мертвых?
– Почему ты их так называешь?
– Ну, как тебе сказать… Я же родился в морге, детство провел на кладбище, а окончательно созрел уже в Долине фараонов, в Карнаке, – это, кажется, в Верхнем Египте. Или в Нижнем – не важно. В будущем планирую превратиться в мумию… А вообще, догадаться несложно – какую еще книгу тебе могут подать в качестве закуски к пиву, если не Книгу мертвых?
– Ты неисправим, – сказал я.
– Могу исправиться. Сейчас положу трубку и наберу номер твоей жены.
– Не надо!
– Почему же?
– Потому что… – Я запнулся, потом набрал воздуха и выпалил: – Нам надо встретиться!
– Говноу…
– Ты слышал, что я сказал?
– Да слышал, слышал… Приходи к дому Раттиган, когда начнет темнеть, – в это время из моря как раз лезет всякая нечисть.
– О’кей, у Раттиган.
Но он уже повесил трубку.
Глава 7
Правильно, в темноте. К черту дневной свет. Никакого солнца, только сумрак. На солнце все замирает. Какой интерес выходить при свете? Полночь – совсем другое дело. Деревья надевают черные тени и пускаются в пляс. Поднимается ветер. Падают листья. Шаги становятся гулкими. Скрипят стропила и половицы. С кладбищенских ангелов падает облупившаяся краска. Между уснувших фонарей, как вороны, мечутся призраки. Город слепнет – до самого рассвета.
Идеальное время для встречи – если вас интересуют тайны, мистика и приключения. Утром будет поздно. Хватайте ужас сейчас, вцепляйтесь ногтями в темноту, ловите за хвост тени.